Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Одно государство, между всхъ Западныхъ сосдей нашихъ, представило примръ противнаго развитія. Въ Польш, дйствіемъ католицизма, высшія сословія весьма рано отдлились отъ остальнаго народа, не только нравами, какъ это было и въ остальной Европ, но и самымъ духомъ своей образованности, основными началами своей умственной жизни. Отдленіе это остановило развитіе народнаго просвщенія и тмъ боле ускорило образованность оторванныхъ отъ него высшихъ классовъ. Такъ тяжелый экипажъ, заложенный гусемъ

, станетъ на мст, когда лопнутъ переднія постромки, между тмъ какъ оторванный форрейтеръ тмъ легче уносится впередъ. Не стсненная особенностію народнаго быта, ни обычаями, ни преданіями старины, ни мстными отношеніями, ни господствующимъ образомъ мыслей, ни даже особенностію языка, воспитанная въ сфер отвлеченныхъ вопросовъ, Польская аристократія въ 15 и 16-мъ вк была не только самою образованною, но и самою ученою, самою блестящею во всей Европ. Основательное знаніе иностранныхъ языковъ, глубокое изученіе древнихъ классиковъ, необыкновенное развитіе умственныхъ и общежительныхъ дарованій, удивляли путешественниковъ и составляли всегдашній предметъ реляцій наблюдательныхъ папскихъ нунціевъ того времени[26]

. Вслдствіе этой образованности, литература была изумительно богата. Ее составляли ученые комментаріи древнихъ классиковъ, удачныя и неудачныя подражанія, писанныя частію на щегольскомъ Польскомъ, частію на образцовомъ Латинскомъ язык, многочисленные и важные переводы, изъ коихъ нкоторые до сихъ поръ почитаются образцовыми, какъ напримръ, переводъ Тасса; другіе доказываютъ глубину просвщенія, какъ напримръ, переводъ всхъ сочиненій Аристотеля, сдланный еще въ 16-мъ вк. Въ одно царствованіе Сигизмунда ІІІ-го блистало 711 извстныхъ литературныхъ именъ, и боле чмъ въ 80-ти городахъ безпрестанно работали типографіи[27]

. Но между этимъ искусственнымъ просвщеніемъ и естественными элементами умственной жизни народа не было ничего общаго. Отъ того въ цлой образованности Польши произошло раздвоеніе. Между тмъ какъ ученые паны писали толкованія на Горація, переводили Тасса и неоспоримо сочувствовали всмъ явленіямъ современнаго имъ Европейскаго просвщенія, — это просвщеніе отражалось только на поверхности жизни, не выростая изъ корня, и такимъ образомъ, лишенная самобытнаго развитія, вся эта отвлеченная умственная дятельность, эта ученость, этотъ блескъ, эти таланты, эти славы, эти цвты, сорванные съ чужихъ полей, вся эта богатая литература исчезла почти безъ слда для образованности Польской, и совершенно безъ слда для просвщенія общечеловческаго, для той Европейской образованности, которой она была слишкомъ врнымъ отраженіемъ[28]

. Правда, однимъ явленіемъ въ области наукъ гордится Польша, одну дань принесла она въ сокровищницу всечеловческаго просвщенія: великій Коперникъ былъ Полякъ; но не забудемъ и то, что Коперникъ въ молодости своей оставилъ Польшу и воспитывался въ Германіи.

Слава Богу: между теперешнею Россіею и старою Польшею нтъ ни малйшаго сходства, и потому, я надюсь, никто не упрекнетъ меня въ неумстномъ сравненіи и не перетолкуетъ словъ моихъ въ иной смыслъ, если мы скажемъ, — что въ отношеніи къ литератур у насъ замтна такая же отвлеченная искусственность, такіе же цвты безъ корня, сорванные съ чужихъ полей. Мы переводимъ, подражаемъ, изучаемъ чужія словесности, слдимъ за ихъ малйшими движеніями, усвояемъ себ чужія мысли и системы, и эти упражненія составляютъ украшенія нашихъ образованныхъ гостиныхъ, иногда имютъ вліяніе на самыя дйствія нашей жизни, но, не бывъ связаны съ кореннымъ развитіемъ нашей, исторически намъ данной образованности, они отдляютъ насъ отъ внутренняго источника отечественнаго просвщенія, и вмст съ тмъ длаютъ насъ безплодными и для общаго дла просвщенія всечеловческаго. Произведенія нашей словесности, какъ отраженія Европейскихъ, не могутъ имть интереса для другихъ народовъ, кром интереса статистическаго, какъ показанія мры нашихъ ученическихъ успховъ въ изученіи ихъ образцовъ. Для насъ самихъ они любопытны какъ дополненіе, какъ объясненіе, какъ усвоеніе чужихъ явленій; но и для насъ самихъ, при всеобщемъ распространеніи знанія иностранныхъ языковъ, наши подражанія остаются всегда нсколько ниже и слабе своихъ подлинниковъ.

Само собою разумется, что я говорю здсь не о тхъ необыкновенныхъ явленіяхъ, въ которыхъ дйствуетъ личная сила генія. Державинъ, Карамзинъ, Жуковскій, Пушкинъ, Гоголь, хотя бы слдовали чужому вліянію, хотя бы пролагали свой особенный путь, всегда будутъ дйствовать сильно, могуществомъ своего личнаго дарованія, независимо отъ избраннаго ими направленія. Я говорю не объ исключеніяхъ, но о словесности вообще, въ ея обыкновенномъ состояніи.