Ах, сколько я в мой век бумаги исписал!Той песню, той сонет, той лестный мадригал;А вы, о нежные мужья под сединою!Ни строчкой не были порадованы мною.Простите в том меня: я молод, ветрен был, Так диво ли, что вас забыл?А ныне вяну сам: на лбу моем морщины Велят уже и мне Подобной вашей ждать судьбины И о цитерской сторонеЛишь в сказках вспоминать; а были, небылицы,Я знаю, старикам разглаживают лицы:Так слушайте меня, я сказку вам начну Про модную жену. Пролаз в течение полвека Всё полз, да полз, да бил челом,И наконец таким невинным ремесломДополз до степени известна человека,То есть стал с именем, — я говорю ведь так, Как говорится в свете:То есть стал ездить он шестеркою в карете; Потом вступил он в бракС пригожей девушкой, котора жить умела, Была умна, ловка И старика Вертела как хотела; А старикам такой закон,Что если кто из них вскружит себя вертушкой, То не она уже, а он Быть должен наконец игрушкой; Хоть рад, хотя не рад, Но поступать с женою в лад И рубль подчас считать полушкой.Пролаз хотя пролаз, но муж, как и другой,И так же, как и все, ценою дорогой Платил жене за нежны ласки; Узнал и он, что блонды, каски,Что креп, лино-батист, тамбурна кисея.Однажды быв жена — вот тут беда моя!Как лучше изъяснить, не приберу я слова —Не так чтобы больна, не так чтобы здорова,А так... ни то ни се... как будто не своя,Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя, Мне к празднику нужна обнова:Пожалуй, у мадам Бобри купи тюрбан;Да слушай, душенька: мне хочется экран Для моего камина; А от нее ведь три шага До английского магазина;Да если б там еще... нет, слишком дорога!А ужасть как мила!» — «Да что, мой свет, такое?» — «Нет, папенька, так, так, пустое... По чести, мне твоих расходов жаль». — «Да что, скажи, откройся смело;Расходы знать мое, а не твое уж дело». — «Меня... стыжусь... пленила шаль;Послушай, ангел мой! она такая точно,Какую, помнишь ты, выписывал нарочноКнязь для княгини, как у князя праздник был». С последним словом прыг на шеюИ чок два раза в лоб, примолвя: «Как ты мил!»— «Изволь, изволь, я рад со всей моей душею Услуживать тебе, мой свет! — Был мужнин ей ответ. —Карету!.. Только вряд поспеть уж мне к обеду!Да я... в Дворянский клуб оттоле заверну».— «Ах, мой жизненочек! как тешишь ты жену!Ступай же, Ванечка, скорее»; — «Еду, еду!» И Ванечка седой, Простясь с женою молодой,В карету с помощью двух долгих слуг втащился, Сел, крякнул, покатился.Но он лишь со двора, а гость к нему на двор — Угодник дамский, Миловзор,Взлетел на лестницу и прямо порх к уборной.«Ах! я лишь думала! как мил!» — «Слуга покорный».— «А я одна». — «Одне? тем лучше! где же он?» — «Кто? муж?» — «Ваш нежный Купидон». — «Какой, по чести, ты ругатель!»— «По крайней мере я всех милых обожатель. Однако ж это ведь не ложь,Что друг мой на него хоть несколько похож».— «То есть он так же стар, хотя не так прекрасен»,— «Нет! Я вам докажу». — «О! этот труд напрасен».— «Без шуток, слушайте: тот слеп, а этот крив;Не сходны ли ж они?» — «Ах, как ты злоречив!» — «Простите, перестану… Да! покажите мне диванну:Ведь я еще ее в отделке не видал;Уж, верно, это храм! Храм вкуса!» — «Отгадал».— «Конечно, и... любви?» — «Увы! еще не знаю.Угодно поглядеть?» — «От всей души желаю».О бедный муж! спеши иль после не тужи,И от дивана ключ в кармане ты держи: Диван для городской вострушки, Когда на нем она сам-друг, Опаснее, чем для пастушки Средь рощицы зеленый луг, И эта выдумка диванов, По чести, месть нам от султанов!Но как ни рассуждай, а Миловзор уж там,Рассматривает всё, любуется, дивится;Амур же, прикорнув на столике к часам,Приставил к стрелке перст, и стрелка не вертится,Чтоб двум любовникам часов досадный бойНе вспоминал того, что скоро возвратится Вулкан домой.А он, как в руку сон!.. Судьбы того хотели!На тяжких вереях вороты заскрипели,Бич хлопнул, и супруг с торжественным лицомЯвился на конях усталых пред крыльцом,Уж он на лестнице, таща в руках покупку,Торопится свою обрадовать голубку,Уж он и в комнате, а верная женаСидит, не думая об нем, и не одна.Но вы, красавицы, одной с Премилой масти,Не ахайте об ней и успокойте дух!Ее пенаты с ней, так ей ли ждать напасти?Фиделька резвая, ее надежный друг, Которая лежала, Свернувшися клубком, На солнышке перед окном,Вдруг ветрепенулася, вскочила, побежала К дверям и, как разумный зверь,Приставила ушко, потом толк лапкой в дверь, Ушла и возвратилась с лаем.Тогда ж другой пенат, зовомый попугаем,Три раза вестовой из клетки подал знак, Вскричавши: «Кто пришел? дурак!»Премила вздрогнула, и Миловзор подобно; И тот, и та — о, время злобно! О, непредвиденна беда! — Бросаяся туда, сюда, Решились так, чтоб ей остаться,А гостю спрятаться хотя позадь дверей, — О женщины! могу признаться, Что вы гораздо нас хитрей!Кто мог бы отгадать, чем кончилась тревога?Муж, в двери выставя расцветшие два рога,Вошел в диванную и видит, что женаВполглаза на него глядит сквозь тонка сна; Он ближе к ней — она проснулась, Зевнула, потянулась; Потом, Простерши к мужу руки:«Каким же, — говорит ему, — я крепким сном Заснула без тебя от скуки! И знаешь ли, что мне Привиделось во сне?Ах! и теперь еще в восторге утопаю!Послушай, миленький! лишь только засыпаю,Вдруг вижу, будто ты уж более не крив; Ну, если этот сон не лжив?Позволь мне испытать». — И вмиг, не дав супругу Прийти в себя, одной рукойЗакрыла глаз ему — здоровый, не кривой, —Другою же, на дверь указывая другу,Пролазу говорит: «Что, видишь ли, мой свет?» Муж отвечает: «Нет!» — «Ни крошечки?» — «Нимало;Так темно, как теперь, еще и не бывало».— «Ты шутишь?» — «Право, нет; да дай ты мне взглянуть».— «Прелестная мечта! — Лукреция вскричала.—Зачем польстила мне, чтоб после обмануть! Ах! друг мой, как бы я желала, Чтобы один твой глаз Похож был на другой!» Пролаз,При нежности такой, не мог стоять болваном;Он сам разнежился и в радости душиСупругу наградил и шалью и тюрбаном.Пролаз! ты этот день во святцах запиши:Пример согласия! Жена и муж с обновой!Но что записывать? Пример такой не новый.1791