Полное собрание стихотворений

Враги парнасских вдохновений,Ума и всех его творений!Молчите, — скройтеся во мглу!На лире, музам посвященной,Лучом эфирным озаренной,Я буду им греметь хвалу.От злобы адской трепещите:Их слава есть для вас позор.Певца и песнь его кляните!Ужасен вам мой глас и взор.А вы, которым Феб прелестныйЛьет в душу огнь и свет небесный!Приближьтесь к сердцу моему:Оно любовью к вам пылает.Одна печать на нас сияет:Мы служим богу одному.Для вас беру златую лиру,Внимайте, милые друзья!Подобно нежному зефиру,В ваш слух проникнет песнь моя.Явися, древность, предо мною!Дерзаю смелою рукоюРаскрыть священный твой покров...Что зрю? Людей, во тьме живущих,Как злак бесчувственно растущихСреди пустынь, густых лесов.Их глас как страшный рев звериный,Их мрачный взор свиреп и дик,Отрада их есть сон единый;Им день несносен, долог миг.Сей мир, обильный чудесами,Как сад, усеянный цветами,Зерцало мудрого творца,Для них напрасно существует,Напрасно бога образует:Подобны камню их сердца.Среди красот их око дремлет,Природа вся для них пуста.Их слух гармонии не внемлет;Безмолвны хладные уста.Они друг друга убегают:Или друг друга поражаютЗа часть... иссохшего плода.Любовь для них есть только зверство,Ее желание — свирепство;Взаимной страстью никогдаСердца не тают, не пылают;Потребность, сила всё решит...Едва желанья исчезают,Предмет объятий позабыт.Таков был род людей несчастный...Но вдруг явился Феб прекрасныйС своею лирою златой,С лучом небесных дарований...И силой их очарованийВ душах рассеял мрак густой:В них искры чувства воспылали!Настал другой для смертных век;Искусства в мире воссияли,Родился снова человек!Восстал, воззрел — и вся Природа,От звезд лазоревого сводаДо недр земных, морских пучин,Пред ним в изящности явилась,В тайнейших связях обнажилась,Рекла: «Будь мира властелин!Мои богатства пред тобою,Хвали творца — будь сам творец!»И смертный гордою рукоюИз рук ее приял венец.[1]Где волны шумных океановВо мраке бури и тумановНесутся с ревом к берегам;Где горы с вечными снегами,С седыми, дикими хребтамиГлаву возносят к облакам;Где кедры, дубы вековыеОт вихрей гнутся и скрыпят;Леса угрюмые, густыеТо тихо дремлют, то шумят, —Там гений умственных творенийНашел источник вдохновений,Нашел в ужасном красоты,В живой картине их представилИ бога грозного прославил.Но там, где нежные цветыОт солнечных лучей пестреют,С зеленой травкою сплетясь;Кристальны ручейки светлеют,Среди лугов журча, виясь;Где в рощах, как в садах Армиды,Летают резвые СильфидыИ птички хорами поют;Плоды древес сияют златом,Зефиры веют ароматом,С прохладой сладость в душу льют, —Там он творца воображаетВ небесной благости егоИ гласом тихим изливаетВосторги сердца своего.

Рассудок, чувством пробужденный,Открыл порядок неизменныйВо всех подлунных существах,Во всех явлениях чудесных,В бездушных тварях и словесных,В различных года временах;В ничтожном червячке, в былинкеПечать премудрости узрел;В атомах мертвых и в песчинкеСледы величия нашел.Чем глубже око проницало,Тем боле сердце обреталоПриятных чувств в себе самом;Любовь душевная, живая,Любовь чистейшая, святая,Мгновенно воспылала в нем:Надежда, нежный страх родились,И взор сказал: твоя навек![1]Сердца и руки съединились —Вкусил блаженство человек.Отцы и дети обнялися;[2]Рекою слезы излилисяО жалких, бедных сиротах,И слезы бедных осушились;Святые жертвы воскурялисьБлаготворению в душах —И ты, о дружба, дар небесный!Предстала с кротостью своей;Твой милый глас и взор прелестныйУтешил лучших из людей!В лесах явились вертограды;При звуке лир воздвиглись грады,И мудрость изрекла закон:«Жить вместе, вместе наслаждаться,Любить добро и злом гнушаться».Воссела опытность на трон,Творить счастливыми народы,Быть другом-гением земли;И люди часть златой свободыПорядку в жертву принесли.[3]Их прежде время угнетало,Теперь оно крылатым стало —Летит и сыплет им цветы;Его ... желанье призывает,Его ... надежда озлащаетИ красят розою мечты.Труды забава усладила;Посредством милых граций, музПриятность с пользой заключилаНавеки дружеский союз.Итак, хвала любимцам Феба!Хвала милейшим чадам неба!Они творения венец;Они мир темный просветилиИ в сад пустыню обратили;Они питают огнь сердец,Как жрицы древле чтимой ВестыПитали в храмах огнь святой;Покровы красоты отверстыДля наших взоров их рукой.Они без власти, без короныДают умом своим законы;Их кисть, резец, струна и гласИграют нежными душами,Улыбкой, вздохами, слезамиИ чувство возвышают в нас;Любовь к изящному вливая,Изящность сообщают нам;Добро искусством украшая,Велят его любить сердцам.Так Фидий Кодра воскрешает,И в юном воине пылаетОгонь великих, славных дел, —Желанье подражать герою.Так кистью нежною, живоюСбирает прелести АпеллИ пишет образ НикофорыВ пример невинности святой,Чтоб юных дев сердца и взорыНашли в нем милый образ свой.Так голос, арфа ТимотеевСмягчает варваров, злодеевИ чувство в хладный камень льет.Но кто, Поэзия святая,Благого неба дщерь благая,Твою чудесность воспоет?Ты все искусства заменяешь;Ты всех искусств глава, венец;В себе все прелести вмещаешь —Ты бог чувствительных сердец.Натуры каждое явленьеИ сердца каждое движеньеЕсть кисти твоея предмет;Как в светлом, явственном кристалле,Являешь ты в своем зерцалеДля глаз другой, прекрасный свет;И часто прелесть в подражаньиМилее, чем в Природе, нам:Лесок, цветочек в описаньи

Еще приятнее очам.[1]Ламберта, Томсона читая,С рисунком подлинник сличая,Я мир сей[2] лучшим нахожу:Тень рощи для меня свежее,Журчанье ручейка нежнее;На всё с веселием гляжу,Что Клейст, Делиль живописали;Стихи их в памяти храня,Гуляю, где они гуляли,И след их радует меня!Картина нравственного светаЕще важнее для поэта;Богатство тонких чувств, идейОн в ней искусно рассыпает;Сердца для глаз изображаетЖивою кистию своей:Прилив, отлив желаний страстных,Их тени, пользу, сладкий яд;Рай светлый, небо душ прекрасных,Порока вред и злобы ад.Кто милых слез не проливает,Какая грудь как воск не тает,Когда любимец кротких музПоет твое, любовь, блаженство,Души земное совершенство,Двух пламенных сердец союз,Одно другим благополучных,Нашедших век златой в себе,В несчастьи, в смерти неразлучных,Назло и людям и судьбе?«Для смертных много бед ужасных;На каждом шаге зрим несчастных,Но можно ль небо порицать?Оно ... любить не запретило!Чье сердце нектар сей вкусило,Тот должен бога прославлять,Сказав: мы счастливы! мы чадаВсещедрых, всеблагих небес!Любви минута есть наградаЗа год уныния и слез!»Любовь Поэзией прелестна;Холодность к музам несовместнаС горячей, нежною душей;Кто любит, тот стихи читает,Петраркой горе услаждаетВ разлуке с милою своей.Поэт — наставник всех влюбленных:Он учит сердце говорить,В молчаньи уст запечатленныхПонятным для другого быть.Сколь все черты красноречивыИ краски стихотворца живы,Когда он истинных друзейВ картине нам изображает;Когда герой его вещает:«Утешься, друг души моей!Ты мрачен, угнетен судьбою,Клянешь ее, не хочешь жить;Но верный, нежный друг с тобою:Еще ты можешь счастлив быть!»И меч, тоскою изощренный,К унылой груди устремленный,Без крови из руки падет:Несчастный с жизнию мирится,Он быть счастливым снова льститсяИ друга с чувством к сердцу жмет.Так жизнь была мне мукой ада;Так я глазами измерялПучину грозного Левкада...О Сафе страстной размышлял...Хотел... но друг неоцененныйСвоей любовию священнойМеня в сем мире удержал.Твой глас, Поэзия благая,Героев добрых прославляя,Всегда число их умножал.Ты в Спартах мужество питаешь;В груди к отечеству любовь,Как огнь эфирный, развеваешь;Гремишь... пылает славой кровь!Гремишь: «К оружию, спартане!Восстаньте, верные граждане!Спешите: варвар перс идет;Идет как тигр с отверстым зевом,Идет как буря с грозным ревом,Оковы, стыд для вас несет.Что жизнь против златой свободы?Мы только славою живем.На вас взирают все народы:Победа или смерть!»... Умрем —Умрем, или победа с нами!Взывают все, звучат щитами,Летят на брань, и враг сражен —Исчез! — Тогда златая лираГласит покой, блаженство мира.Любовью к ближним вдохновен,Певец описывает сладостьНесчастных горе услаждать,Души благотворящей радость:

«Блажен, кто может помогать!Кто только для других сбираетИ день потерянным считает,В который для себя лишь жил!»Умолк — но мы еще внимаем;Себе и небу обещаемБыть тем, что гимн певца хвалил:Любить святую добродетель.Ах! только надобно узнать,Сколь счастлив бедных благодетель,Чтоб им последнее отдать!Когда ж с сердечною слезоюПоэт дрожащею рукоюСнимает с слабостей покров,Являя гибель заблуждений,Ведущих к бездне преступлений,Змею под прелестью цветов, —Я в духе с ним изнемогаю...Ах! кто из нас страстей не раб?Смотрю на небо и взываю:«Спаси, спаси меня! я слаб!»Я слаб, и слабого прощаю,Как брата к сердцу прижимаю;Суди другой: спешу помочь...Что вижу? В ужасе Природа!Эфир лазоревого сводаЗатмила в день густая ночь;Шумят леса, ярятся воды,И... зритель в сердце охладел:Злодей на сцене, враг Природы;Он в ужас Естество привел —Злодей, презревший все уставы;Злодей, искавший адской славыБичом невинных — слабых быть,Слезами их себя питая.Напрасно благость всесвятаяЕго хотела просветитьИ казнь безумца отлагала!Он глас ее пренебрегал.«Итак, страдай!» — она сказала,И фурий ад к нему послал...Глаза свирепых засверкали;Злодею ужасы предстали:В его власах шипят змеи;При свете факелов кинжалы[1]Пред ним блистают как зерцалы:Он видит в них дела свои!Бежит — себя не избегает:Везде с собой, везде злодей!Природа гневная вещаетЕму: «Страдай: ты враг людей!»Преступник, в сердце развращенный,Таким явленьем устрашенный,Спешит сокрыться от очей;Но трагик вслед ему взывает,И эхо грозно повторяет:«Будь добр — или страдай, злодей!»Я взор печальный отвращаю;Другой, любезнейший предметДля сердца, чувства обретаю:Орфей бессмертие поет...И стон несчастных умолкает,И бедный слезы отирает...«Что жизнь? единый быстрый луч:Сверкнет, угаснет — мы хладеем;Но с телом в гробе не истлеем:Взойдет светило дня без тучДля нас в другом и лучшем мире;Там будет счастлив, счастлив ввекИ царь чувствительный в порфире,И нищий-добрый человек.Бессмертье, жизни сей отрада,За краткость дней ее награда!Твоя небесная печатьУ смертных на челе сияет!Кто чувством вечность постигает,Не может с мигом исчезать.Чей взор, Природу обнимая,Открыть творца в твореньи мог, —Тебя, премудрость всесвятая! —Тот сам быть должен полубог».И вдруг глас лирный возвышая,Сильнее в струны ударяя,Поэт дерзает заключитьСвой важный гимн хвалой священнойПричины первыя вселенной;Дерзает в песни возвестить,Кого миры изображают,Кто есть Начало и Конец;Кого уста не называют,Но кто всего — кто наш отец;Кто свод небес рукой своеюШатром раскинул над землею,Как искру солнце воспалил,Украсил ночь луной, звездами,Усеял шар земной цветами,Древа плодами озлатил;Дал силу львам неукротимым,Дал ум пчеле и муравью,Полет орлам неутомимымИ яркий голос соловью;

Но кто еще, еще живее,Для чувства, разума яснееОткрыл себя в сердцах людей:В весельи кротком душ правдивых,В слезе любовников счастливых,В улыбке нежных матерей,В стыдливом взоре дев священных,В чертах невинности младойИ старцев, жизнью утружденных,Идущих в вечность на покой;Кто любит всё свое творенье,И с чувством жизни наслажденьеСоединил во всех сердцах;Кто эфемеров[1] примечает,Им пищу, радость посылаетВ росе и солнечных лучах;Кому служить — есть быть счастливым,Кого гневить — себя терзать,Любить — есть быть добролюбивымИ ближних братьями считать;Кто нас за гробом ожидаетИ там пред нами оправдаетВсе темные пути свои;Покажет ясно... УмолкаюИ с теплой верою взываю:«Отец! добро дела твои!»Се лиры важные предметы,Се гимнов слабый образец!Они вовеки будут петы,Вовеки новы для сердец!А вы, питомцы муз священных,В своих творениях нетленныхВкушайте вечности залог!Прекрасно жить в веках позднейшихИ быть любовью душ нежнейших.Кто лирой тронуть сердце мог,Тот в храм бессмертия стезеюХвалы сердечныя войдет;Потомство сладкою слезоюЕму дань чести принесет.Везде, во всех странах вы чтимы,Душами добрыми любимы.Вражда невежды и глупцаБлеск вашей славы умножает;Яд черной зависти терзаетИх злые, хладные сердца.Таланты суть для вас богатство;Другим оставьте прах златой:Святое Фебово собратствоСияет чувства красотой.Сей идол в капище богатом,Сей огнь, сверкающий над блатом,Меня красою не прельстит;Вы, вы краса, корона света;Вы солнце в мире, не планета,В которой чуждый луч блестит.Невежда золотым чертогомСвоей души не озлатит;А вас и в шалаше убогомЛучами слава озарит.Потомство скажет: «Здесь на лире,На сладкой арфе, в сладком миреИграл любезнейший поэт;В сей хижине, для нас священной,Вел жизнь любимец муз почтенный;Здесь он собою красил свет;Здесь будем утром наслаждаться,Здесь будем солнце провожать,Читать поэта, восхищатьсяИ дар его благословлять».Хотя не все, не все народыК дарам счастливейшим ПриродыРавно чувствительны душей;Различны песнопевцев доли:Не все восходят в КапитолийС венками на главе своей,При гласе труб, народном плеске[1] —От нас, увы! далек сей храм!Поем в тени, при лунном блеске,Подобно скромным соловьям.Но в самом севере угрюмом,Под грозным Аквилонов шумом,Есть люди — есть у них сердца,Которым игры муз приятны,Оттенки нежных чувств понятны:От них мы ждем себе венца,И если грудь красавиц милыхВ любезной томности вздохнетОт наших песней, лир унылых, —Друзья! нам в плесках нужды нет!Пусть ветры прах певцов развеют!Нас вспомнят, вспомнят, пожалеют:«Умолк поэтов скромный глас!Но мы любезных не забудем,Читать, хвалить их песни будем;Их имя сладостно для нас!»Друзья! что лучше, что славнее,Как веки жить в своих стихах?Но то еще для нас милее,Что можем веки жить... в сердцах!1796