Я был в тропических лесах,Я ждал увидеть орхидеи.О, эти стебли точно змеи,Печать греха на лепестках.Того, что здесь грехом зовется,Во мгле мещанствующих дней.О, гроздья жадных орхидей,Я видел, как ваш стебель вьется.В переплетенности стволовДруг друга душащих растений,Среди пьянящих испарений,Я рвал любовный цвет грехов.Склонись над чашей поцелуйной,В раскатном рокоте цикад,Вдыхал я тонкий сладкий яд,Лелейпо-зыбкий, многоструйный.Как будто чей-то нежный рот,Нежней, чем бред влюбленной феи,Вот этот запах орхидеиПьянит, пьянит, и волю пьет.
Зеркало
Я зеркало ликов земныхИ собственной жизни бездонной.Я все вовлекаю в свой стих,Что взглянет в затон углубленный.Я властно маню в глубину,Где каждый воздушно-удвоен,Где вес причащаются сну,Где даже уродливый строен.Тяжелая поступь живых,Пред глубью меняясь, слабеет,Радение сил неземныхНезримо, но явственно реет.Душа ощущает: «Тону»,Глаза удивляются взору.И я предаю тишинуЗапевшему в вечности хору.
Змеиное отродье
У Тифона на плечахСто голов дракона.Много блесков в их очах,Дышит рев, и дышит страх,На плечах Тифона.Чу, мычания быка,Свист стрелы летящей,Глотка львиная громка,Пес рычит изподтишка,Вот завыл, грозящий.С оживленных этих плечВсе Тифону видно,Столкновенье вражьих встреч,Он ведет с женою речь,Слушает Ехидна.Горго-сын к нему склонен,Соучастник в хоре,И шуршит семья Горгон,Двестиглазый лик Дракон,Свисты змей на море.
На пирамиде Уксмаль
Свободна воля человека,Разгульно бешенство страстей.Спроси безумного Ацтека,Спроси о цвете орхидей.О том, как много вспышек жадныхСреди тропических лесов.О жатвах мира, странных, страдных,Под гром небесных голосов,Непостижимые изломыВ сердцах жрецов и палачей,Разрывы, молнии, и громы,И кровь, хмельная от лучей.И кровь, и кровь, своя, чужая,На высях стройных пирамид.Где, светоч бездн, доныне, злаяАгава, хищный цвет, горит.