Полное собрание стихотворений

Однако грубый сей простолюдинСмутил мое очарованье,Чтоб возвратить его, мне способ лишь один,И способ сей – воспоминанье!

(Прохаживается по комнате.)

С Трапезунда к ТаганрогуНезабвенный переезд!Месяц освещал дорогуПосреди мильона звезд.Волны черные кипели,Воздымалися валы,

А над морем чайки пелиИ слеталися орлы.Пароход летел, как птица,Я на палубе стоялИ души моей царицуНежной дланью обнимал.Трапезунд исчез в тумане...Вдруг рассеялся туман.Руку спрятавши в кармане,Подошел к нам капитан.«Где Ваш пачпорт?»– Я ответил,

Шляпу сняв: «У Сатаны!»Он же с дерзостью заметил:«Вы рассудка лишены!»Но, взглянув на Леонору,Замолчал и прочь пошелИ, в свою залезши нору,В сне спокойствие нашел.

Элеонора тоже ушла в каюту. Я же не смог спать. Я продолжал стоять на палубе, всматриваясь в фосфоресцировавшее море. И – странное дело! Длинная осенняя ночь пролетела, как полчаса! Эта непонятная быстрота так удивила меня, что на другое утро я решился спросить о ее причинах у капитана, несмотря на его вчерашнюю невежливость. Впрочем, на этот раз он оказался далеко не свирепым и на мой вопрос грустно, но учтиво ответил: «И вы не знаете этого, молодой человек? А между тем это явление корениться в самой натуре вещей. Ведь мы на море, и натурально, что течение морских волн, присоединяясь к течению времени, производит его ускорение; и это, разумеется, только ночью, потому что днем лучи солнца, расширяющиеся от теплоты, парализуют применение этого закона». Сказав это, капитан удалился, оставив меня в величайшем смущении. Я проклял классицизм филологии, который выбил из головы моей даже столь элементарные истины физической науки. Но вот вошла Элеонора, и радости любви заставили меня забыть мою неудачу на поприще науки. Впрочем, вследствие начавшейся качки и других неудобств, мое блаженство было неполно. Но когда мы вышли на берег, тогда... скромность заставляет меня умолкнуть. В глубине моего сердца должен я заключить восторженные порывы моей души. Но здесь, подобно разгоряченным парам, сдавленным стенками парового котла, мои страстные чувства получают силу неодолимою. Я пламенею... Я задыхаюсь.

Элеонора – да! моя Элеонора!

Oнa во мне, я в ней – и это не во сне!О, дайте мне воды, воды, ить очень скоро

Я весь сгорю на собственном огне.

(Кричит)

Скорей, скорей воды!

Показывается Сатана, держа в одной руке ведро и лом, а в другой графин с водой.

Сатана

Пожар иль жажда? То иль это?Огня, однако, не видать,И потому я без ответаМогу спокойно наливать.

(Наливает из графина воды в стакан и подносит Альсиму.)

Испить воды полезно и приятно,

Тебе ж служить и в этом я готов.

(Про себя)

Хоть я совсем не зол, но все-таки занятноДурачить эдаких скотов.

(Исчезает.)

Альсим

(выпивает понемногу воду, бросает стакан на пол и в ужасе говорит)

В воде сей яд, отравлен сей напиток:Лишь только я хлебнул – сомненья родилисьИ, будто некий мрачный свиток,Перед душою развились.

(После продолжительной паузы, во время которой различными телодвижениями изображает свои душевные волнения.)