Когда вокруг меня сдвигается теснееГнетущий круг борьбы, сомнений и невзгод,И громче слышится мне голос фарисея,И стон страдающих внятней меня зовет;Когда с смирением, как нищий подаянья,Я о любви молю – и нахожу кругомЗлорадный смех слепца над святостью страданья,Глумленье пошлости над светом и добром, –Я мир вдвойне люблю, и не огонь презренья,Не малодушный гнев мою волнует кровь,А пламенный порыв святого сожаленья,Святая, чистая, прекрасная любовь.Мне жалко их, больных, окованных цепями,Враждой безжалостной озлобленных людей…
1884
«Снова лунная ночь, только лунная ночь на чужбине…»*
Снова лунная ночь, только лунная ночь на чужбине.Весь облит серебром потонувший в тумане залив;Синих гор полукруг наклонился к цветущей долине,И чуть дышит листва кипарисов, и пальм, и олив.Я ушел бы бродить, – и бродить и дышать ароматом,Я б на взморье ушел, где волна за волною шумит,Где спускается берег кремнистым, сверкающим скатомИ жемчужная пена каменья его серебрит;Да не тянет меня красота этой чудной природы,Не зовет эта даль, не пьянит этот воздух морской,И, как узник в тюрьме жаждет света и жаждет свободы,Так я жажду отчизны, отчизны моей дорогой!
Жалко стройных кипарисов –Как они зазеленели!Для чего, дитя, к их веткамПривязала ты качели?Не ломай душистых веток,Отнеси качель к обрыву,На акацию густуюИ на пыльную оливу.Там и море будет видно:Чуть доска твоя качнется,А оно тебе сквозь зеленьВ блеске солнца засмеется,С белым парусом в тумане,С белой чайкой, в даль летящей,С белой пеною, каймоюВдоль по берегу лежащей.