Серебристо-бледна и кристально яснаМолчаливая ночь над широкой рекой.И трепещет волна, и сверкает волна,И несется и вьется туман над волной.Чутко дремлют сады, наклонясь с берегов,Ярко светит луна с беспредельных небес,Воздух полн ароматом весенних цветов,Мгла полна волшебством непонятных чудес.Что там видно вдали, что в тумане скользит,Чьи дрожащие крылья блестят над водой?То не чайка белеет, то лодка летит,Вьется лентою след за высокой кормой.Вдоль бортов протянулись гирлянды цветов,Стройно движутся весла в девичьих руках,И торжественный хор молодых голосовЗамирает и гаснет в воздушных струях…Громче, песня! [В ней слышен не страсти] призыв,Не мятежные стоны греховных людей, –В ней восторги молитвы и чистый порывВ царство вечного счастья и вечных лучей!Кто ж вы, чудные девы? Откуда ваш путь?Все вы в белых нарядах и в ярких цветах!Та поникла в раздумье к подруге на грудь,А другая – со звонкою лютней в руках…Вдруг согласный напев оборвался и стих,В светлых взглядах певиц отразился испуг,И замолкли созвучия струн золотых,И упали послушные весла из рук.Там, где выдался берег отлогой косой…1885
«Я понял, о чем, как могучий орган…»*
Я понял, о чем, как могучий орган, Гремящий в угрюмом соборе,У скал, убегая в свинцовый туман, Шумишь ты, мятежное море:«Когда-то, – звучит мне в прибое валов, – Когда-то, в старинные годы,Не знали косматых людских парусов Мои величавые воды.Один буревестник парил надо мной, Да чайка белела, мелькая,Да по небу тучи ненастной порой Носились от края до края.Безлюдный мой берег был дик и суров…»1885
«Я белой Ниццы не узнал!..»*
Я белой Ниццы не узнал!Она поблекла, потускнела…Морская глубь у желтых скалТак неприветливо шумела;Далеких гор резной узорТонул в клубящемся тумане…1885
«В такие дни и песня не поется…»*
В такие дни и песня не поется, И дело валится из рук;И только чувствуешь, что грудь на части рветсяОт тяжких дум и тяжких мук!.. Ни проблеска кругом…1885
«Снилось мне, что в глубокую полночь один…»*
Снилось мне, что в глубокую полночь одинЯ затерян в каком-то безлюдном краю…Чащи темных лесов, кручи горных вершинОбошли, заслонили дорогу мою…Долго брел я на ощупь, но вот изнемогИ присел… Вдруг вдали, между темных ветвей, Засверкал, заблистал огонек… Чу, далекое ржанье коней!Чу, звучат голоса! Ближе, громче… Весь лесСловно ожил… –1885
Эмир и его конь*