Полное собрание стихотворений

С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, — разлука!

Совсем на меня не похожей — разлука!

На всех матерей, умирающих рано,

На мать и мою ты похожа, — разлука!

Ты так же вуаль оправляешь в прихожей.

Ты Анна над спящим Сережей, — разлука!

Стрясается — в дом забредешь желтоглазой

Цыганкой, — разлука! — молдаванкой, — разлука!

Без стука, — разлука! — Как вихрь заразный

К нам в жилы врываешься — лихорадкой, — разлука!

И жжешь, и звенишь, и топочешь, и свищешь,

И ревешь, и рокочешь — и — разорванным шелком —

— Серым волком, — разлука! — Не жалея ни деда, ни внука, —

разлука!

Филином-птицей — разлука! Степной кобылицей, — разлука!

Не потомком ли Разина — широкоплечим, ражим, рыжим

Я погромщиком тебя увидала, — разлука?

— Погромщиком, выпускающим кишки и перины?..

Ты нынче зовешься Мариной, — разлука!

Конец июля 1920

«Другие — с очами и с личиком светлым…»

Другие — с очами и с личиком светлым,

А я-то ночами беседую с ветром.

Не с тем — италийским

Зефиром младым, —

С хорошим, с широким,

Российским, сквозным!

Другие всей плотью по плоти плутают,

Из уст пересохших — дыханье глотают…

А я — руки настежь! — застыла — столбняк!

Чтоб выдул мне душу — российский сквозняк!

Другие — о, нежные, цепкие путы!

Нет, с нами Эол обращается круто.

— Небось, не растаешь! Одна — мол — семья! —

Как будто и вправду — не женщина я!

2 августа 1920

«И вот исчез, в черную ночь исчез…»

И вот исчез, в черную ночь исчез,

— Как некогда Иосиф, плащ свой бросив.

Гляжу на плащ — черного блеска плащ,

Земля <горит>, а сердце — смерти просит.

Жестокосердый в сем году июль,

Лесною гарью душит воздух ржавый.

В ушах — туман, и в двух шагах — туман,

И солнце над Москвой — как глаз кровавый.

Гарь торфяных болот. — Рот пересох.

Не хочет дождь на грешные просторы!

— Гляжу на плащ — светлого плеску — плащ!

Ты за плащом своим придешь не скоро.

<Начало августа 1920>

«И вот исчез, в черную ночь исчез…»

Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи.

— И было что-то птичье в нас с тобой —

Когда — ночь соловьиную тревожа —

Мы обмирали — каждый над собой!

А Август — царь. Ему не до рулады,

Ему — до канонады Октября.

Да, Август — царь. — Тебе царей не надо, —

А мне таких не надо — без царя!

<Август 1920>

«…. коль делать нечего…»

…. коль делать нечего!

Неу

жели — сталь к виску?

В три вечера я, в три вечера

Всю вытосковала — тоску.

Ждала тебя на подоконничке

— Ревнивее, чем враг — врага. —

Легонечко, любовь, легонечко!

У низости — легка нога!

Смотри, чтобы другой дорожкою

Не выкрался любовный тать.

Бессонная моя душа, сторожкая,

За молодость отвыкла спать!

Но все же, голубок неласковый,

Я в книжицу впишу Разлук:

— Не вытосковала тоски — вытаскивала

Всей крепостью неженских рук!

Проснулась поутру, как нищая:

— Все — чисто…………..………

Не вытосковала тебя, — не вытащила —

А вытолкала тебя в толчки!

8 августа 1920

(Отрывок)

Как пьют глубокими глотками

— Непереносен перерыв! —

Так — в памяти — глаза закрыв,

Без памяти — любуюсь Вами!

Как в горло — за глотком глоток

Стекает влага золотая,

Так — в памяти — за слогом слог

Наречья галльского глотаю.

Август 1920

«В подвалах — красные окошки…»

В подвалах — красные окошки.

Визжат несчастные гармошки, —

Как будто не было флажков,

Мешков, штыков, большевиков.

Так русский дух с подвалом сросся, —

Как будто не было и вовсе

На Красной площади — гробов,

Ни обезглавленных гербов.

…… ладонь с ладонью —

Так наша жизнь слилась с гармонью.

Как будто Интернационал

У нас и дня не гостевал.

Август 1920

«Все сызнова: опять рукою робкой…»

Все сызнова: опять рукою робкой

Надавливать звонок.

(Мой дом зато — с атласною коробкой

Сравнить никто не смог!)

Все сызнова: опять под стопки пански

Швырять с размаху грудь.

(Да, от сапог казанских, рук цыганских

Не вредно отдохнуть!)

Все сызнова: про брови, про ресницы,

И что к лицу ей — шелк.

(Оно, дружок, не вредно после ситцу, —

Но, ах, все тот же толк!)

Все сызнова:………

………………………..

(После волос коротких — слов высоких

Вдруг: щебет — и шиньон!)

Все сызнова: вновь как у царских статуй —

Почетный караул.

(Я не томлю — обычай, перенятый

У нищих Мариул!)

Все сызнова: коленопреклоненья,

Оттолкновенья — сталь.

(Я думаю о Вашей зверской лени, —

И мне Вас зверски жаль!)

Все сызнова:………..

И уж в дверях: вернись!

(Обмен на славу: котелок солдатский —

На севрский сервиз)

Все сызнова: что мы в себе не властны,

Что нужен дуб — плющу.

(Сенной мешок мой — на альков атласный

Сменен — рукоплещу!)

Все сызнова: сплошных застежек сбруя,

Звон шпилек……..

(Вот чем другим, — а этим не грешу я:

Ни шпилек, ни……!)

И сызнова: обняв одной, окурок

Уж держите другой.

(Глаз не открывши — и дымит, как турок

Кто стерпит, дорогой?)

И сызнова: между простынь горячих

Ряд сдавленных зевков.

(Один зевает, а другая — плачет.

Весь твой Эдем, альков!)

И сызнова: уже забыв о птичке,

Спать, как дитя во ржи…

(Но только умоляю: по привычке

— Марина — не скажи!)

1920

«Проста моя осанка…»

Проста моя осанка,