Полное собрание стихотворений и поэм. Том I

В палатке торговали солью крупой мясом и замками. Проуторов засмеялся поглядев на это

Васильев любил Лену но тосковал по любви иной. Иной бы любви! — часто говорил он себе глядя на свою жену.

В прошлом веке кучер Пашка спрыгнул с козел. А царь соскочил с трона

2

Стулья иногда бывают на трёх ногах

Прекрасны горы Кавказа

Хороши хребты Тибета

Посылаются письма и почтовое ведомство их развозит крестьянам рабочим бывшим графиням многим кулакам в Сибирь и в Америку людям в лаковых ботинках

Мальчик посылает письмо мальчику

В разбитной день у ярких теремов Красной площади продавали квас и водку. Народ не зарился на немецкое пиво которое пили только немцы в вязаных колпаках

Людмила и истинно русский человек Древин шли в толпе с удовольствием слушая родную им речь

На дороге лежал калека и спал подложив под голову свою тележку

Сумасшедший Гаврилов стоял на кровати и произносил речь — Я главный русский кит! Я главная русская акула!

Яшка татарин занимался неприличным

На дороге лежал большой камень. Несколько человек безуспешно пытались сдвинуть его. Я проходя подсмеялся над ними

Голые сидели на коленях у голых

На праздничном столе была пасха и крашеные яйца. Город был пуст

В день поминовения на могилах ели и была скорлупа от яиц. пели и играли на гармошках. Я смотрел на их детей с восторгом и завистью. Какие дикие отличные грязные дети — думал я — наружно соблюдая взрослое здоровое лицо. какие отличные девки грязные толстые какие жирные животные лица — восхищался я. А играла гармошка было жарко и я ходил между них будто кого-то ища

Скажу по секрету что я искал одну могилу… но её не было

В праздник же другой более холодный я и вовсе был наполнен видениями так что и не спрашивайте как я себя вёл…

В пятницу Людмила должна была придти и принести мне предсказания переписанные ею. Но я её дожидаться не стал и ушёл гулять в сад. гулял я долго и очень медленно. наслаждаясь медленностью своей походкой. А деревья — те совершенно оставались на местах. Голое солнце повернулось когда прибежала моя неистовая помощница. Что тебе надо? — строгим голосом прервал я её готовую речь. Почему ты мешаешь твоему учителю размышлять? Простите учитель! сказала она но я принесла Вам предсказания. Я сидела всю ночь… Это меня не касается. сказал я Но тут же пожалел её и сказал — Можешь погулять рядом! Как же обрадовалась бедная девочка!

Когда гордое и тусклое лето уходит из наших краёв все обычно ложатся на печки и становятся старыми. Улицы затмеваются. Квартиры напоминают крепости. в воздухе ходит один лишь музыкальный вал…

Память Чернышова сохранила скалы Дувра. Па де Кале и Ламанша. Вечера Италии и тени острова Мальта а я представляю себе спины женщин с которыми он спал. когда они уходили

Нож — оружие женское — говорил он. Коварно. хорошо мимолётно. А мы чтобы не превратиться в груды изношенного мяса вынуждены убивать. Убивать творения. замыслы а также души других людей. И вообще… мямлил он

Да что вы мямлите! Паршивый остаток старого! — стукнул я кулаком по столу. Вы разбираетесь в женской одежде лучше чем в своей собственной. Я бы воздвиг вам на могиле памятником нижнюю часть женского тела. Чернышов не обиделся. Улыбаясь проговорил — Конечно — я — дурак — вогнал свою жизнь туда Но и вы мой юный гениальный друг — вгоняете её в другое. ну не в женщину так в свои творения

Идите вы к чёрту — сказал я ему. Посмотрите какая у меня двойная ведь венерина дуга на ладони. Я если б хотел — не хуже вас мог бы…

Но вам же это скушно — мальчик мой! произнёс он с улыбкой. Да… согласился я… — Ну вот видите. Конечно что вы более высокого полёта. Вам удастся заполучить большее количество женщин чем мне. Вы умрете и давно тихо желанно смешаетесь с землёй. А юные идиотки всё будут таять над вашими стихами Юные прекрасные идиоточки — цвет нации. цвет. Старый дурак! — сказал я ему. Я чист а вы пошляк!

Неужели вам не нравится то что вас будут любить много много головок не нашедших себе иного применения. они будут умиляться на ваш портрет. А ваше тело ехидно ускользнув от них уже не существует. Вам всё-таки удалось подсунуть им свою душу

Хватит! — завопил я и Чернышов — он был всё-таки добрый старик — заговорил о чём-то другом. Великий бабник но и Великий Женский Друг был также Великий Формалист и потому стал объяснять мне какую рубашку нужно и как насколько должны выглядывать манжеты из рукава

Вечером когда море немного поутихло она в лёгких туфельках вышла погулять. Я подошёл весь пьяный. ну весь пьяный и сказал — Добрый вечер! гуляете? А вы напились. напились как! простодушно удивилась она. Очень напился! согласился я. Вы ругаться не будете? спросила она. Нет — сказал я — не буду — что вы. — Тогда Хорошо — пойдёмте к самой волне посидим. Да идёмте! — сказал я и поплёлся за ней

В ту осень я был одержим идеей завести себе точно такие же брюки под коленку какие были у меня в детстве. Но никто не знал как выкраивать такие брюки. Я огорчался дней восемь курил и строил на бумаге чертежи. А потом всё куда-то унеслось На меня легла тьма и я забыл о тех брюках