Полное собрание стихотворений и поэм. Том I

Стихотворение цитируется в небольшом (и с тех пор не переизданном) эссе Лимонова «Под широкополою листвой, гулял в Харькове милом». Позволим себе привести часть текста эссе: «В 1964 году (а значит, уже 14 лет назад) познакомился я с первым живым в моей жизни поэтом — которого и по сей день порой вспоминаю в своих стихах и нестихах, с человеком, которому многим обязан, — с Владимиром Мотричем. Был это высокий, худющий человек с гнусавым голосом и красивым тёмным хорватским лицом. Дело происходило в Харькове, в октябре, переходящем в ноябрь, в парке Шевченко в ложбинах уже успел скопиться снег. Снег шёл и таял весь день, отстояв своё время возле лотка с книгами (я работал от книжного магазина № 41, продавал на улице книги), я уж собирался отправиться домой, да был, к моей неописуемой радости, приглашён двумя симпатичными литературными девицами Верой и Милой пойти в парк Шевченко выпить вина и послушать стихи Мотрича. Сам поэт, державший девушек под руки, сумрачно улыбнулся мне и одобряюще кивнул, мол, пойдём. Не попадая с ними в ногу, все они были крупнее меня, я восторженно засеменил с ними к гастроному. Мело

.

Тогда вся Россия горела стихами. <…> Все тогда были заросшие и бледные и возбуждённые, все писали и рисовали сюрреалистические полотна, все пили до бесконечности кофе в закусочной-автомате, Мотрич пил какое-то особое тройное кофе, от которого меня, например, валило с ног. Его знали как поэта от швейцара до всевозможных тётушек (их, кажется, было три), готовивших кофе. Закусочная-автомат на Сумской улице напротив парка Шевченко была самым знаменитым местом в Харькове, если тебе нужно было кого-то встретить, лучше всего было ждать его в автомате (который большинство именовало “пулемёт”). Автомат выполнял для большого украинского города, бывшей столицы Украины, города со своими давними поэтическими традициями, функции парижской Ротонды

.

Вот мы и пошли тогда по Сумской, по левой стороне, дошли до автомата — купили несколько бутербродов, тогда на закуску не тратились, затем в Гастроном, что и сейчас стоит на том же месте — прямо напротив памятника Тарасу Шевченко, тоже в своё время неплохому поэту, купили пару бутылей дешёвого красного вина и углубились в мятельный парк. Там, выпив из горлышка / бутыль передавали по кругу / поэт поставил бутылку на заснеженную скамейку, вдавил её в снег и начал читать и свои и чужие стихи, “И сам Иисус как конокрад — в рубахе из цветного ситца” <…>