Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

Вот золотой молодой магазинЖёсткою жизнью наполнено всёВправо взгляни, сколько толпыРуки мелькают, живот иль плечо…Фунтиков воздухом раньше дышалГосподи, он ниоткуда возьмисьиз-под деревни Большие Дубкину деревенщина, пошевелисьТе, что застыли, сказали улыбкамЭто страшно — в незнакомых домах ночеватьЭто голод у комнаты низшей в когтяхгод, два иль три…На подсолнечных плантациях жёлтых семечекв дедовском тонком худом брылеодетый в собственные ноги и кожукак пешеход в последнем путебыл жив и питался с плантацийи всегда пах хорошей травойсклонив лица над этой равниной,ты целуй её в пахКак едят черепахРаньше я жил в ХарьковеА теперь я живу в МосквеЯ ещё раньше был я был у матери в чревеМне чрезвычайно стыдно, что я родился

обыкновенным способом — из животаЭто постоянно меня смущаетМоя мать и мой отецоднажды ночью…мне бы хотелось, чтоб всё происходило чищеНапример, так:меня нашли в дюнах у моряв эдаких заросших едва сухим кустарникомУ моря, понимаете, меня нашлиА где я был до этого, покрыто мраком…Ну и вот… Я, конечно, совершенно чистникаких запахов мочи, ничего такогоЛежу, выкатил глазкина розовой, нет, синей фланелиВзяли, подняли, отогрелиНикогда не знаешь, кто отец и матьи какое у них стыдное телоНи в бане их не видел, ни никогдани случайно, ни ненарокомНикакого стыда, всё ярко и простоЯ сын из воздуха,а та, в кого семя лилось…Ах её никогда не былоДа и не было семени… вот…Река протекает… веснанебольшое половодье

Через мостик нужно ходить по периламС белой бородою одини другой без, оба в брезентеловят брёвнаДанные это речникиРезиновые на них длинны сапогине сходит с их уст бревно,дерево и дружеские словаРядом с ними склонившаяся избушкаНо и этот образ давно позадиВ мокрых губах и с зонтиком впередис чемоданом фибровым,если откроешь отделения,обнаружишь на одну полкуставится борщ завинченныйна третью хлеботделение для вторых блюддля протёртой желудочной котлеткитаков учитель Николай Алексеичпо кличке ЛапотьБотаника и зоология — его отделы…А по жизни сделав беглый пробег,успокоив клеточную системувокруг самых значительных пустяковспишь и тревожишь раны…

Рано утром в апрелевстав с полу, где лежал и спал,я иду в недалёкий отсюда лесоколо двадцати минутИ ещё по лесу пройдяоколо двадцати минутя раздеваюсь, ложусь на травуи солнце меня целуетПозже я разжигаю костёри сижу и греюсь возлеКакая-то семья рядом ести пьёт лимонад, она состоитиз двух ребят, жены и мужчиныТрава мокра, здесь недавно прошёл дождьочень спешат дниуже два месяца я живуу человека, который зовётся Андрей ЛозинЭто он привёл меня и показалЗдесь он рисует свою натуруДеревья рисует и прочее возле нихМне грустно оттого, что я почти не пишуМне всё время боязно, что не сумеюсделать такое, как я писалГоду, например, в шестьдесят седьмомЯ очень боюсь, презираю себяи всё же не могу за работу взяться

Но, Боже, как жизнь хорошау неё отнимать куски!Невдалеке поезда идутв самые разные местав города Александровск, Энск, ВоскресенскПустошь, Жгут и Верёвкав город Лось, в город ОдеколонИ очень многие в город КонскА если в деревни они идуттак тут и вовсе названий, названийПесчаное, Дикое, деревня Гвозди,Чёрное, Глушь, Рязани…В город Пустошь сегодня под вечерна деревянный настил сошёлс чемоданом старым и облезлымПереворочаев, с тёмной губойЭтот горбатик жилец институтаи холостой, и костюм из сукнапотные брюки внизу запылилисьего тут вся жизнь пройти должнаИ он поспешает под вечерс последним лучом квартиру найтистучится на улице крайней в калиткуи просит, нельзя ли у них пожитиВёдра с водой на дороге из кухнихозяйка в платке и больших сапогахОт слёз у ребёнка щёки опухли