В дни печального тихого пеньяя один из друзей молодыхПоложил я на камень цветыи оставил надолго ихИ когда я вернулся то виделчто засохшими были цветыИ когда я вернусь то увижуокончательно скрылись цветыСколь предчувствий и страшных и близкихи примет и намёков предметовсколько диких измученных близкихсколько старых пота́йных портретовВозникающий жизни характериз того сочетанья — тяжёли извечно загнув свою спинуя тоску свою слабо повёлТучи красные тучи собралисьмолоток за стеной не стучитуж сапожник садится с семействомего фартук на крю́ке виситИ я частник — торговый братецмой же фартук на стуле виситИ мой предок в могиле лежити его под плитою лежитТолько пальцы мои средиземныТолько тоньше и ярче лицоЛишь вино моё реже и режеозаряет улыбку моюИ берёстовый короб набросиввсяких цепок и пуговиц и крючковя бессмысленно странно роюсьсреди пуговиц цепок крючков
«Вот и тихо нагибаясь…»
Вот и тихо нагибаясьвот и мило кувыркаясьтакже горько надсмехаясьжил на свете НечитайловУкраинских кладбищ кудриговорили о любвимраморной богини пышнойко всеобщей тишине
«Екатерина Павловна Лопухина…»
Екатерина Павловна Лопухинабыла простая женщина онаЕкатерина Павловна страдалаот чёрной оспы умерла…Вошли когда-то в двор её солдатыпораненные воины спешилии воду им она преподавалаболезнь с водою вместе забиралаи муж и дети всё вокруг поблеклопрямо со второго дняЕкатерина Павловна качаясьглядела со второго этажа
«Я зайду завтра утром в этаж…»
Я зайду завтра утром в этажНекто Надя живёт в этажеЭта Надя живёт ничегоЭта Надя живёт для меняМой тоскующий длинный нося введу внутрь её жильяи пушистая клумба вздохнётпод окном у неё наконец
«Я люблю и тебя и меня…»
Я люблю и тебя и меняЯ люблю свою славу, дружокИ себя и тебя и меняи наш поздний часокЯ спокойный и сонный, дружокЕле двигаюсь что-то ворчуЯ нечаянно ем и нечаянно пьюЯ зелёный и добрый, дружокИбо я небольшой человекпотому и натура добраИ кусочек плеча изогнуттак как будто бы жизнь вся стара