Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

Да была лебедь и была СоняИ была Ольга, и была тьмаЯ тянул пиво, я вздыхал спешно.Мы считали, что тело наша тюрьмаМы — я, Ольга и Сонялюбили, лежалиМы тёрлись друг о друга и пелиКто-то из нас придумал быть в постелижить всем вместе: и Ольге, и СонеВы недавно свою покинули школу

Я Великий писатель, нам льзя такоеТолько стены холодные, что их разогреетчто сумеет их греть, их греть…Я и Соня, и Ева, иначе ОльгаЯ и Ольга, и Ева, и снова яМы мелькали в подушкахМы мелькали теламиМы ловились в батистовом нежном бельеМесяц чайником старым стоял над кроватьюВаши бальные платья лежали в грязи

Таз с водою несвежей отражал старый чайникОдеяло лежало в ногах горячоОльга, Соня — прижмётесьв той коричневой комнатеЯ Великий писатель, нам многое льзя!Я не знаю, что сделать, чтоб выскочить, вылезтьиз тесной великой восточной тюрьмы!Вами была съедена сосискавы тогда же взволновалисьпотому что вы в своём костюме

ничему не подвергалисьГромкие восторги раздавалисьСеребряные иглы опадалиБор сосновый сыто пахнулИ хотелось пренебречь сестройНу, сестра, но тоже ведь жара ведьНу, родная кровь, но как пышнаВпереди идёт… поели толькоВот нагнулась… ноги как видны!Скоро лес уже и кончится

Интересно… шея вон длиннаОна тоже смотрит… да как странно$$$$$$Э, ведь тоже женщина она!

Макс

Был вечер некоторого дня. Он — человек по имени Макс сидел на берегу моря на той полосе песка, которая там была. Он сидел и разложил на песке перед собой свои предметы. Это были: будильник, который стоял и показывал четыре часа, резинка для стирания написанных на бумаге текстов и чугунный утюг небольшого размера и сухой рыбий скелетик длиной в 20 см. Был вечер, поэтому Макс не торопился и долго глядел на свои предметы, молчал и думал. «Ах, сколько у меня предметов, — думал он, — и такой есть, и такой, и даже рыбий скелетик есть. А ведь ещё вчера всего этого не было».

Так Макс подумал мозговым аппаратом и двинул ногой. А море шумело и подбегало, чтобы зашуметь и отбежать, ведь Макс состоял из трёх тысяч костей и десяти мыслей. Всё скакало в Максе, всё мешалось. Четыре мысли Макса были о четырёх его предметах, пятая — о воде, шестая о песке, седьмая — о небе, которое он видел над собой. Восьмая мысль была о самом Максе, девятая и десятая были ещё пустые.

Таким образом, у Макса было одиннадцать мыслей. Был вечер некоторого дня. Макс, песок, море. Предметы. Его, Макса, мысли.

Иду я — всё это вижу и запоминаю. Прихожу — пишу. Жил-был Макс, у него был утюг. Но кроме этого, ещё резинка, скелет и будильник и у него были собственные ноги. Он пока что сидит, но скоро пойдёт ногами и тогда уйдёт, и песок останется и может, он возьмёт его с собой или возьмёт предметы. Но дальше к Максу подошла коза и стала рядом с Максом. Тут Макс — там коза.

Наступила бледная вечерняя заря. Макс уехал на козе на восток. Взял только рыбий скелетик. Будильник, стиральную резинку и утюг оставил. Беспризорные предметы лежат на песке. Виден козий след, и он переваливается через холм, становится темно. Выявляется Луна… Макса нет. Проходит какое-то время. Вдруг звонит будильник и появляется что-то на холме. Что это? Это же голова Макса. Вот его грудь, руки. Вот голова козы. Да, они едут сюда. Стоп. Макс спрыгивает с козы. Идёт к предметам. «Я очень люблю свой будильник», — говорит Макс, освещаемый Луной. Как я мог его оставить. Эх! Макс взял будильник левой рукой. Поднял правую ногу и сел на козу. Макс поехал, вернее, коза пошла. Вот уж козы нет и Макса нет на холме.

Филипп