Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

Орех расцвёл. Ему косматостьбольшие уши подаёти от ореха ароматностьк носам идёт.Вошли и выпили орехакакие люди, чьи годакакая сила человекав землю легла и не смоглаи только тонкая иголкадожить умеет и спастиДа может, голове ребёнкаещё успеет подвезти.Все остальные важно сплылисадилась муха на столыкого красавицы любилите и сейчас ещё милы.

«Пожарная часть озарилась…»

Пожарная часть озариласьНа озеро ехал дружокЕго что за счастье смутилосьи песни его голосок.За синие груди, что в майкеотдал непочатую жизньИграл и любил непосредственноеё острогрудый сосок.Катанье её возбудилоне мне отдалась, а емуВ кустах просидел, и меня убивало,что шумно даётся ему.Всегда ему слава и деньгиТеперь и она — всё к немупритихла… лежит и его обнимаетЗа что только — я не пойму.Когда возвращались с гулянки,

я стукнул её кирпичомона тут упала сказала пропалабеременна я Петроми с ясной улыбкою силыона умерла в пылии месяц тогда золотистоеё осветил мне живот.

«Я запомнил в страстных линиях прекрасных…»

Я запомнил в страстных линиях прекрасныхплоскую свою и молодую жизньНет, не я один и потопа́л, и плакалвозводил и грех, и в доблесть заходил…Это всё потом, когда и стол сгниёт мойа не то, что руки, руки будут пыльПожилой историк и красотка деваскажут в моей жизни было чем играть.Был он весь бурлящий, был он пережиток

времени того, когда искали царств и королевских ручекБыл он подлый тонко, так что до улыбкидо святого смеха, до виселицы в рост.между кресел новых с старыми людьмипроклинал певал и громче всехмой читатель поздний — ничего не знаешьАх, какой красивый, ах, какой я был…

«Скучное счастье тебя посещает…»

Скучное счастье тебя посещаетбрат мой возлюбленный ПётрВаша супруга пред вами гуляетутром в сверкании бёдр.Ваша рубашка лежит на вас гладкоВаша причёска бледнаНо из двоих кто из братьев лучшето, несомненно, я.Этого брата ничто не терзает

и не ведёт по утрамЭтого брата лишь смерть посещаетбольше никто и к гостям.

«Дело было сотое… по́ снегу бежало…»

Дело было сотое… по́ снегу бежалочетверо замученных высохших людейАх, откуда, братцы, вы — ноги почернелыеБратцы, вы ж не старые, чтобы были белыеОй, мы нет, не белыемы, конечно, красныетолько мы опасныетем, что литера́торынас заткнули первоговынули десятогопереслали вот сюдаодиннадцатый год.

«В этих икрах в чулочной ткани…»