И воздух бел, и слива розоваяовраг персидский жёлтый глухрастрескан солнцем дух мимозовыйздесь бывших ранее болотИдёт вверх дым из белой крепостиТам варят три куска волаИ в кожу завернувши внутренности,собакам кинут от угла.«Спать желается очень сильно…»
Спать желается очень сильноБезобразно желается спатьЖёлтый воздух находится в комнатеидеальный для сна твоего.И ты медную куртку снимаешь,и ты уж головою прилёгИзнутри из себя вызываешьчью-то сцену… на ней есть дымокИз середины у этого дымаЛица всяких одно за другими уже умиравших, а такжеуморяемых духом твоимПочему на Шотландию раньшевдруг напали розы гурьбойЧерез год же напали воронына Шотландии каждый клок.«Вот стоят как леса, как леса…»
Вот стоят как леса, как лесаИ зима у деревьев в хвостахТолстая здоровая зимаПолно дров в имянинных печахЛегко разговоры идутпод чай и варенье крутоеи мысли, как пены текут,весь стол окружая собоюЗапутали наш разговоруж мы по портретам и стульями розовый сделался столи бабочка чая летает«Здоровый деревянный день…»
Здоровый деревянный деньДрова щеплю ножом на мелкиеперед открытием плитыготовлю ей её едыМетели падали вчераНабрасываясь, грызли крышуА выдь сейчас… так от утракрасивее и тише…В суконных брюках, в сапогахразыгрываю я крестьянинаОгонь зажёгся и запахИ воздух комнат стал печальным.«Задолго до меня жил прадед…»
Задолго до меня жил прадедвысокий ловкий осетинон генерала охраняли эту сотню возглавлялЕго упавшее лицолишь дед позднее и подня́лА мы — ну, я с моим отцомлицо навечно потерялШестая тетрадь
«Ты возьми-ка меня, табуретка…»
Ты возьми-ка меня, табуретка,посади на колено своё.Это будет та самая радость,от которой я раньше не пил.Говоришь ты старинные речиДержишь смутное тело моёА когда я уйду в злые глиныты застонешь, что нету его.В потуханье дневного светунам случалось надолго молчатьЯ не двигал себя, не качалсяУкрупнённо ты будто спала.Я в дремотную лёгкую ямусел, живя, видя морды животныхА ты помнила землю пустуюветер, тащущий только песок.«Двигается туча над кустом…»