Осень. Холодно. Капают листьяВ рощах ходят холодные старикиЯ чувствую меня гимназистом средней рукиИ у рук ветер дёргает кистиА ближние вершины гор далекиТёплое дыхание твоё. Где оно?Вы разлюбили меня на пустой белый светА глупый слепой белый свет без демонаСтрашного и прекрасного волосистого облика нетНе сияют очи. Не бегут напрасноОчей лиловые – его ручьиЖизнь не прошла но стало беспощадно ясноЧто мы ничьи и Вы ничьиТак чего же Вы голову клоните к чаюЯ делаю вид что я не замечаюКак грустней от встречи к встрече твои чертыЧто уже видела когда-то гордая тыМир тебя заставил искалечитьсяНу что передо мной ты говоришьКуда ни едешь а нигде не лечитсяМилан ли то. Нью-Йорк. Париж.Везде ты чувствуешь что грудь тесна и солнца малоИ говоришь внезапно «Все пропало!»Не плачешь но сидишь в очкахСтеклом скрывая тёмным страхСкрывая глаз во что попалоПоникли серые твои жемчужиныСейчас в них боль и стыд кускамиКакими были юными и нужнымиНо мы копаем ямы сами
«Я изменился. душа изменилась…»
Я изменился. душа измениласьЧто-то прошло. Словно только приснилосьПомню в зимний морозный деньБыло учиться стихам не леньПомню в такие же зимние ночиНосил на руках я жену свою оченьВносил на далёкий пятый этажКакой был здоровый. отважный. НашНо время идёт и люди живутИ год равносилен пригоршне минутИ день как десяток тягучих летИ жизнь нам не скажет ни «да» ни «нет»Перетянут и папочка был портупеейБыли люди талантливей. Парни умнееБыли собаки и были ежиДеда Чепигу. по краю межиПомню идущего. дедовы ноги.Так бы расплакаться к Богу с дорогиЯ тоже ребёнок у Божьих ногЯ тоже хочу целовать порогДело не в том чтобы не умеретьА чтоб не страдать бы. а чтоб не болетьА так бы возвышенно к Богу вспорхнутьИ не испугаться его ничутьНичуть. ничуть. Совершенно нетЕщё ведь и рад он. Что я поэт