Полное собрание творений

Также и еще некто, завороженный лишь одним своим бдением, всё приписал ему и считает годы, проведенные в бдении, а других осуждает, как бредущих во тьме. Пусть и такой человек последует пути других, о котором было сказано.

Иной же доверился своей постоянной молитве и, будто это его изобретение, обучает других тем способам, с помощью которых удерживает свой неудержимый ум. Но и он пусть подождет вместе с другими и послушает полезные вещи.

А еще один заботится о слезах и, считая, что их можно приобрести человеческими силами, учит других, как должно плакать, и что горе тем, кто не плачет. И он, воображая, что в этом состоит всё совершенство, превозносится в своем надмении, мысленно всех осуждает, а зачастую и с уст его слетает то, чем переполнено его сердце. И, обращаясь к такому с любовью, мы говорим: знай, что слезы надлежит соединять с блаженным смирением, и не воображай, что легко научиться плакать, не имея благодати.

Но и любая другая добродетель, если она совершается сама по себе и принимается за главную силу монашеского жительства, заслуживает порицания и всяческого осуждения опытных людей. Или же, скорее, мы назовем ее приманкой врага, на которую он постепенно уловляет человека и сбивает его с прямого пути.

Если же кто разумно, с рассуждением и ведением, упражняется во всех добродетелях в одинаковой степени, то такого я хвалю и, более того, горю любовью к нему. Ведь я не противлюсь тому, чтобы достиг цели тот, кто успешно подвизается, и не сомневаюсь в том, что добродетели, возделываемые согласно правилам, являются единственным необходимым средством, без которого невозможно нам взойти к совершенству. Итак, нам непременно следует даже до крови заботиться о всех добродетелях одновременно, а равно и единомудренно[411]

. И пусть духовное здание возрастает, внутренне связанное, подобно цепи. И послушай меня, дорогой мой, чтобы узнать следующее.

Много существует дочерей покаяния, но самые почтенные из них, и дерзновенно приближающиеся к Богу, и необходимые для всякого безмолвника — это, во-первых, безмолвие, со смирением взаимосвязанное и [с ним] сожительствующее и имеющее сотрапезником терпение. А за ними сразу же следует пост, их родной брат, равный им по достоинству, а также их прекрасная сестра[412] — бдение, за которой следует другая сестра — молитва. Соединившись вместе, они слезы порождают, Бога к состраданию привлекают и единое прошение согласно воссылают, да пошлет Он им Свою благодать.

Итак, если ты лишишься одной из них, то другие останутся бесполезными, так как их будет недостаточно для возрастания твоей души. Ведь безмолвие — это благоприятная почва,

на которой возводится все здание из мысленных столбов и духовных камней. Однако никто не в силах вытерпеть скорби, перенося тяготу безмолвия сознательно и рассудительно, если сладчайший Иисус не пошлет, как дар и милость, благодать безмолвия, вскармливающего нас, как мать, мысленной пищей и подражающего ангелам. И кто примет ее, тот должен познать, Кто ее благой Податель, и Его Единого непрестанно благодарить, постоянно молясь Ему, чтобы Он содействовал благому его произволению и продолжил возведение божественного Своего здания, даруя нам как основание, вместо камней, смирение и прекраснейшее терпение, во всём [нам] помогающее.

Также и о посте скажем, что если он совершается с рассуждением, то, несомненно, является подходящим материалом, для того чтобы скрепить всё сооружение, унимая бесчинные стремления и совершенно укрощая воспаленные страсти. Однако невозможно выдержать его и рассудительно причаститься его плодов, если наш Спаситель не пошлет нам свыше благодать поста.

Если же хочешь услышать о бдении, то мы скажем, что это поистине наковальня, на которой мысленные гвозди, понятия ума, истончаются, а ум хорошо очищается и рождает тонкие помыслы. Так напряженной молитвой подвергая ковке и давлению наше железное и непокорное сердце, мы умягчаем его. Оно же, жестоковыйное, испытывая стеснение и боль, прибегает к Иисусовой молитве, сестре безмолвия. И эта [молитва] вскоре вызывает сокрушение, от которого и получает утешение сердце. Но если не придет благодать бдения, то [само по себе] бдение не сможет зачать плод, которым порадовало бы своего Родителя[413]

.

При этом молящийся должен управлять своей жизнью с ведением и рассуждением, воздавая чистую жертву чистому

Подателю благ. Так и Апостол свидетельствует, говоря: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым»[414]. Итак, не подлежит сомнению, что человек, который не причастен Святому Духу, не может молиться чисто.