Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)

Поучение 3-е. День рождения Ее Императорского Величества вдовствующей Государыни Императрицы Марии Феодоровны

^{(Уроки из ее жизни: а) милосердие к бедным и б) семейное согласие)}

I. Благочестивейшая и возлюбленнейшая наша вдовствующая Царица, день рождения которой ныне св. Церковь светло празднует, с высоты царского престола подает нам два великих примера христианской жизни, подражать которым особенно необходимо в настоящее время, – примеры высокой христианской благотворительности и святого хранения заветов таинства брака.

II. а) «Куда ни обратишь взор свой по беспредельной широте земли русской, – говорит один церковный учитель (Димитрий, архиепископ Херсонский), – везде облобызаешь с умилением следы этой нежной, сердобольной любви и заботливости августейшей Матери всех чад России. Здесь Она подает руку помощи бесприютному сироте, там объемлет своею любовью вдову; здесь под сенью «Красного креста» врачует язвы воина, там заботливым уходом услаждает последние годы его жизни; здесь милосердие Ее устрояет приют единому, а там получает помощь утопающий; тут собираются под Ее державную руку «сестры милосердия», а там окрыляемые Ее покровительством проповедники Евангелия проходят холодные тундры и знойные пустыни, долы и горы, моря и реки с словом истины, и оглашают этим словом «седящих во тьме и сени смертной».

Не можем ли и мы подражать этому святому примеру живой христианской любви по мере наших сил и средств? Не только можем, но и должны: царский пример благотворительности для всех нас, на какой бы кто степени благосостояние ни стоял, безусловно обязателен. Слово Божие учит, что первая по важности после великой Заповеди о любви к Богу есть Заповедь о любви к ближнему: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе

(Мф. 22, 39). Но в чем может проявиться любовь к ближнему, и притом в такой мере, в какой бывает любовь к самому себе, как не в оказании помощи бедствующим? Но не только человеческое чувство сострадания к ближнему, не только страх быть обвиненным на суде своей совести и суде Божием в грехе жестокосердия побуждают нас быть человеколюбивыми: к этому нас обязывает и собственное благо: на суде Божием не будет милости тому, кто сам не был милостив на земле к своим братьям, ибо сказано, что блажени (только) милостивии яко тии помилованы будут

(Мф. 5, 7). Не имевшим сострадания к бедным грозный и праведный небесный Судия некогда скажет: идите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41), ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня (Мф. 25, 42). Так страшно быть немилостивым: потеря вечного блаженства неизбежна для него. Но некоторые из тех, у кого вместо плотяного сердца каменное, обыкновенно прикрывают свое равнодушие к участи бедствующих тем, что «у них самих мало средств к жизни», – гибельное недоразумение, если оно только искреннее, а не благовидная маска бессердечия. Нигде в слове Божием и не требуется, чтобы бедный благотворил столько, сколько и богатый. По евангельскому учению можно пожертвовать на дела благотворительности меньше всех людей, и однако ж пред судом Божиим эта ничтожная, по-видимому, жертва может быть признана самой высшей: от всевидящего Ока не укроется ни то, с каким намерением подается жертва, ни то, какую часть всего имения она составляет. Евангельская вдовица опустила в сокровищницу Иерусалимского храма только две самых мелких монеты – две лепты – и однако ж по суду Христову она подала обильнее всех богатых. Воистину глаголю вам, яко вдовица сия убогая множае всех вверже (Лк. 21, 3). Такой благотворительностью, соединенной с живой сердечной сострадательностью к бедствующим, отличались все святые. Вот, например, св. Мартин Турский (бывши еще воином и в состоянии простого оглашенного) однажды разорвал свою хламиду для того, чтобы отдать половину ее бедному, окоченевшему от холода. После этого он видел во сне Иисуса Христа, облеченного в эту половину его хламиды и рассказывающего ангелам, как св. Мартин прикрыл Его этой одеждой.