а) Кто те, к которым Господь явил такую благость?
Это бренная тварь Его, которая в сравнении с Божественным Его величием маловажнее червя, презреннее праха, сущее ничто… Правда, эта тварь, столь ничтожная в сравнении с Божественным величием, одарена от Господа такими духовными силами, которые уподобляют ее ангелам и поставляют выше всех земных творений. Что есть человек, – взывает пророк к Богу, – что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Немного Ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его (Пс. 8, 5–7). Но человек, скажем словами того же пророка, будучи в такой чести, уподобляется скотам несмысленным, а иногда бывает и хуже их (Пс. 48, 13. Ис. 1, 3). Животные и другие творения Божия, на небе и на земли, вполне повинуются Господу и всегда действуют так, как Он им повелел; а человек дерзает возмущаться против Него, не покоряется святой Его воле. Вот какую своевольную, неблагодарную и развращенную тварь Господь пожелал спасти! Вот для какой твари Он уничижил Себя и родился в бренной плоти нашей! Поэтому, судите, как велика Его благость к ней!..б) Благость Божия к нам, людям, откроется еще в большем величии, когда мы обратим внимание на то зло, от которого Господь пришел спасти нас, и на то самоотвержение, какое Он показал в деле нашего спасения.
История свидетельствует, что до явления Иисуса Христа в мир наш род человеческий находился в ужасном состоянии. Нравы его были крайне развращены; понятия его о духовных предметах, необходимых ко спасению, были недостаточны и ложны; над ним тяготел гнев Божий за грехи его; ему угрожала вечная гибель, по смерти. А что всего хуже, находясь в таком ужасном состоянии, род человеческий не имел сил и средств выйти из него. Растленный умом и волею, он не умел и не мог изобресть, не хотел предпринять и не мог исполнить ничего такого, что служило бы к его спасению. В таком-то отчаянном положении находился он до рождения Христова! Поэтому тот, кто извлек бы его из этого несчастнейшего положения, очевидно, оказал бы ему величайшее благодеяние. И такой благодетель его был Иисус Христос – Сын Божий. Он просветил род человеческий, разгнал Своим учением тьму заблуждений его и открыл ему спасительнейшие истины; Он научил людей добродетели, объяснив им в Своих Заповедях ее сущность и показав в Своем примере прекраснейший образец ее; Он примирил человека с Богом и чрез это не только избавил его от вечной погибели, но и даровал ему живот вечный, открыл вход в Царство Небесное, который заключен был для него грехами его. Видите, какое величайшее благодеяние оказал нам Сын Божий Своим рождением во плоти!в) Чтобы живее чувствовать цену сего благодеяния, припомним, братия, чего оно стоило Спасителю.
Для спасения людей Сын Божий должен быль сокрыть лучи Своей Божественной славы и принять на Себя рабский — человеческий вид, что было уже великим для Него уничижением (Флп. 2, 6–7). Чтоб научить людей истине и добродетели, Он должен был бороться с их предрассудками и страстями, подвергался разным оскорблениям от обличаемых Им в пороках и заблуждениях. Чтобы показать миру образец добродетели в Своем примере, Он благодушно терпел тяжкие искушения и нужды, алкал, жаждал, не имел где главу преклонить, и, при всей невинности Своей, был наветуем и гоним. Наконец, чтоб примирить людей с Богом, Он принес Себя в жертву за грехи их, вменился со беззаконными, умер на кресте позорной смертью!.. Чувствуете ли, братия, как велика Его благость к нам? Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13); но благость, оказанная Им в искуплении рода человеческого, бесконечно превышает и сию величайшую любовь: ибо Он положил душу Свою не за друзей Своих, а за рабов и тварей, притом самых непокорных, злых и неблагодарных, каковы мы – грешные!Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего, единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную
(Ин. 3, 16). Так и Христос, Сын Божий, возлюбил нас, что предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, воплотился и умер за грехи наши (Еф. 5, 2. 1 Пет. 3, 18). (См. «Избранные слова» Платона митр. Киевского).