Полный курс русской истории: в одной книге

Как бы то ни было, после этой краткой вспышки негодования все успокоилось. В Москву из других волостей и городов стали приходить посланцы, которые со слезами на глазах просили Федора стать царем и поскорее венчаться на царство по закону. Все это были именитые люди, своего рода депутации. 31 мая Федора венчали по всем правилам, а митрополит Дионисий произнес братолюбивую проповедь.

Шуйский и Годунов

Все плакали.

В первые два года нового царствования за Федора управлял боярин Никита Романович, но он был уже немолод и болен, все чаще доверял он государственные дела Борису Годунова. Так что после смерти этого боярина его место сразу же занял Борис. Многие таким положением дел были недовольны. Неудивительно, что между Годуновым и желающими управлять за Федора разгорелась нешуточная борьба. Москва разделилась на две партии: одни хотели Годунова, другие – Шуйских. На стороне Шуйских были князь Иван Федорович Мстиславский, Воротынские, Головины, Колычевы и московская чернь. На стороне Годунова – некоторые князья и бояре, но в основном его желала видеть во главе государства служилая прослойка. Между противниками регента образовался заговор. Мстиславский собирался дать большой пир, на котором Бориса и должны были убить. Но заговор был разоблачен, так что —

«…Мстиславский был схвачен и пострижен в Кириллове монастыре; Воротынских, Головиных и многих других схватили и разослали по городам, некоторых заключили в темницы; один из Головиных, Михайла, услыхав об опале родичей, ушел из своей медынской отчины в Литву к Баторию».

Шуйские так хитро вели свою политику, что после расправы над заговорщиками никак не пострадали. Однако Борис знал, что все московские простолюдины и купцы на стороне Шуйских. Этим раздором больше всех был обеспокоен митрополит Дионисий, решив примирить обе партии, он призвал к себе Бориса и Шуйских и уговорил их держать между собою мир. Соперники вынуждены были помириться, о чем, выходя из Грановитой палаты, Иван Шуйский и объявил купцам. В ответ купцы сказали ему:

«Помирились вы нашими головами: и вам от Бориса пропасть, да и нам погибнуть».

Ночью же двое из недовольных купцов были схвачены и исчезли в неизвестном направлении. Соловьев отмечает интересную деталь: во времена Грозного значительно усилилась роль простого народа в делах государственных: царь, «враждуя к боярам, поднял значение горожан московских». Прежде такие вольности себе позволяли лишь свободные новгородцы и псковичи, теперь открытое недовольство высказывали москвичи – народ куда как более покорный и спокойный. Однако, хоть Борис и победил, Шуйские не сдавались. Они решили уговорить Федора развестись с сестрой Годунова, от которой у того так все и не было ребенка. Митрополит, к которому обратились за поддержкой, согласился, надеясь таким образом уменьшить влияние Бориса при царе. Но Годунов вовремя узнал о планах противников. В свою очередь он тоже стал уговаривать митрополита не начинать разводного процесса. Дело о неплодности Ирины он повернул так, что будто бы эта невозможность родить наследника была не бедой, а благом для государства: ведь в Угличе жил младший сын Ивана Васильевича, и если у царя будет наследник, то может начаться междоусобная война между дядей и племянником. Митрополит подумал и согласился с Борисом – усобицы он не хотел. Но Борис решил твердо, что с Шуйскими нужно разобраться. Средство к этому было известное – донос. Людей Шуйского научили, что нужно сказать, чтобы их господа оказались в темнице, те так и поступили.

«Вследствие этого в 1587 году Шуйских перехватали; – говорит Соловьев, – князя Ивана Петровича схватили на дороге, когда он ехал в свою суздальскую вотчину; вместе с Шуйскими схватили друзей их, князей Татевых, Урусовых, Колычевых, Бакасывых и других; людей их пытали разными пытками и много крови пролили; пытали крепкими пытками и гостей московских, Феодора Нагая с товарищами, и на пытках они ничего не сказали. По окончании следствия князя Ивана Петровича Шуйского сослали в отчину его, село Лопатничи, с приставом, из Лопатнич отправили на Белоозеро и там удавили; князя Андрея Ивановича Шуйского сослали в село Воскресенское, оттуда – в Каргополь и там удавили; князя Ивана Татева сослали в Астрахань, Крюка-Колычева – в Нижний Новгород, в тюрьму каменную, Бакасывых и других знатных людей разослали по городам, а гостям московским, Феодору Нагаю с шестью товарищами, в Москве на пожаре отсекли головы, других торговых людей заключили в тюрьмы, некоторых разослали по городам на житье».

Сам историк сомневался в полной достоверности этих сведений, однако опала была, поскольку послам, идущим в иностранные государства, наказывалось на вопрос, что случилось с Шуйскими и их людьми, отвечать так: