Полный курс русской истории: в одной книге

Туг же было составлено описание Отрепьева, чтобы караулить его по всем дорогам и городам. Эти грамотки только ухудшили дело: теперь о спасенном царевиче заговорили повсюду. Со своей стороны, Дмитрий тоже не скупился на грамоты и всюду, где шли поляки, казаки и переметнувшаяся на его сторону часть русского войска, распространялись его письма к народу, в которых объяснялось, что он не самозванец, а настоящий сын Ивана Васильевича. Не зная, как бороться с «царевичем», Москва пошла даже на такой шаг: в Польшу были отправлены обличители. Один из них, Постник Огарев, вез любопытнейший документ: «В вашем государстве объявился вор расстрига, а прежде он был дьяконом в Чудове монастыре и у тамошнего архимандрита в келейниках, из Чудова был взят к патриарху для письма, а когда он был в миру, то отца своего не слушался, впал в ересь, разбивал, крал, играл в кости, пил, несколько раз убегал от отца своего и наконец постригся в монахи, не отставши от своего прежнего воровства, от чернокнижества и вызывания духов нечистых. Когда это воровство в нем было найдено, то патриарх с освященным собором осудили его на вечное заточение в Кириллов Белозерский монастырь; но он с товарищами своими, попом Варлаамом и клирошанином Мисаилом Повадиным, ушел в Литву. И мы дивимся, каким обычаем такого вора в ваших государствах приняли и поверили ему, не пославши к нам за верными вестями. Хотя бы тот вор и подлинно был князь Димитрий Углицкий, из мертвых воскресший, то он не от законной, от седьмой жены». Последняя строка этого замечательного обличения заставляла тут же усомниться, что царевич умер в детстве, и давала повод думать, что в Москве он неугоден, потому что от седьмой жены! Так что пользы от обличителей не было. Да и в самой Московии тоже уже все больше людей верило, что идет настоящий, чудом спасенный царевич! Самозванец тоже прислал свое обличение, для Бориса оно было горче горчего.