Полный курс русской истории: в одной книге

Следом ей пришлось решать вопрос с томящимся в заключении несчастным Иваном Антоновичем. Еще ее мужу, Петру, Фридрих Второй советовал уничтожить возможную причину заговора – то есть казнить этого узника. Петр специально ходил смотреть на него и отказался от казни: ему казалось, что Иван Антонович не опасен, за долгие годы жизни в каземате, он полностью потерял и здоровье, и рассудок. Но тут Екатерине донесли, что имеется целый заговор возвести сумасшедшего на трон, а ее свергнуть. Екатерина потребовала следствия. В ходе дознания было схвачено несколько человек. Хрущову и Гурьеву Сенат приговорил отсечь головы, Екатерина заменила смертную казнь ссылкой и каторгой. Через два года образовался новый заговор в пользу Ивана Антоновича. Вдохновленный тем переворотом, который провела так безупречно Екатерина, поручик пехотного полка Василий Мирович решил вызволить из темницы несчастного сына принца Антона: «Тогда удалось им, отчего же теперь не удастся нам?» Свою идею он открыл другу, поручику Ушакову, ради безопасности более никого молодые люди решили в суть дела не посвящать. Мероприятие планировалось на середину лета, когда Екатерина должна была отбыть вместе со всем двором в Прибалтику. Как раз в ту неделю поручик Мирович должен был заступить на караул в Шлиссельбургской крепости. Ушакову нужно было прибыть в крепость на шлюпке, забрать с собой манифест, подписанный Иваном Антоновичем, прочесть его солдатам, погрузить претендента на трон в шлюпку и везти на Выборгскую сторону в артиллерийскую часть, которая, по мысли Мировича, тут же примет сторону законного наследника, а там произойдет то же самое, что и 28 июня, – присяга, коронация, справедливость восторжествует. Но все пошло неправильно. Ушаков досрочно утонул в реке, доставляя казну генералу Волконскому. Мирович остался один. Он все равно решил спасти Ивана Антоновича. Об этой попытке вызволить узника крепости в Ригу к Екатерине писал оставшийся присматривать за делами и наследником Панин. Он это событие считал необычайным, так что именовал дивами: 5 июля ему пришло от коменданта Шлиссельбурга Бердникова такое донесение:

«Сего числа пополуночи во втором часу стоящий в крепости в недельном карауле Смоленского пехотного полку подпоручик Василий Яковлев, сын Мирович, весь караул в фрунт учредил и приказал заряжать ружья с пулями, а как я, услыша стук и заряжание ружей, вышел из квартиры своей и спросил, для чего так без приказу во фрунт становятся и ружья заряжают, то Мирович прибег ко мне и ударил меня прикладом ружья в голову и пробил до кости черепа, крича солдатам: „Это злодей, государя Иоанна Антоновича содержал в крепости здешней под караулом, возьмите его! Мы должны умереть за государя!“ Подхватили меня, и в аресте находился я до пятого часа утра, держан был приставленными солдатами за все мое платье. Пока я содержался, Мирович двукратно покушался идти с заряженными ружьями против караула гарнизонной команды, которая находилась в ведомстве капитана Власьева и поручика Чекина, где многими патронами с пули стрелял, напротив того и ему ответствовано. Мирович привез шестифунтовую пушку к казарме, где содержатся колодники. Что при том происходило, не знаю, ибо видеть не мог; напоследок Мирович привел с собою в арест пред фрунт капитана Власьева и Чекина, и мертвое тело безымянного колодника принесено командою его, где по установлении фрунта со всеми солдатами целовался, сказывая им, что это он один погрешил и барабанщику велел бить зорю утреннюю, а потом полный поход; тут я закричал, чтоб его арестовали, что и было исполнено; при аресте найдены мною у него манифесты, присяга и повеления, писанные его рукою».

Екатерина отвечала из Риги: