Полный улет

Пайку стало плохо от такого прилива адреналина. Он прошел мимо пикающих и мигающих автоматов в холле и зашел в ресторан. Здесь горел очень яркий свет и все казалось замершим, словно в момент фотовспышки. Пайк подошел к столу и свалился на стул, тупо уставясь на маленькую табличку «Не курить».

Вошел Ноэль и сел рядом, положив руки на стол. Его пальцы отбивали дробь.

— Что ты хочешь, Ноэль? — спросил Пайк, его голос сорвался и перешел на хрип.

— Я хочу денег и сверхбыструю тачку, — ответил Ноэль. — Я хочу анального секса, орального секса, я хочу подарить Наоми Кэмпбелл жемчужное колье, я хочу колоться и пить, пока меня не вырвет. Я хочу место под солнцем, хочу собственный пляж и самолет на лыжах. Черт возьми, я хочу управлять маленькой страной, я хочу иметь возможность выкуривать по пятьдесят сигарет в день, по сотне за выходные, я хочу есть дерьмовую еду и грести деньги, не нарушая закон. Пайк, я хочу ездить на огромной скорости, как Филипп Гласс, как чертов фейерверк — огненное колесо. Я хочу заряженный член, чтобы поражать дам, я хочу заняться сексом с тремя, с четырьмя, хочу быть сверху, снизу, сзади, сбоку, валетом. Понимаешь, Пайк, когда я хожу в туалет, то сру с кровью, я кашляю с кровью по ночам, у меня выпадают волосы, у меня лишний вес и я болен. Я седой, мне тридцать пять, и у меня полно прыщей. Я — уродливый ублюдок, но я хочу быть мужчиной шестибаночной упаковки. К черту упаковку из четырех банок, к черту слабоалкогольное светлое пиво. Я хочу побольше октана, я хочу с этим умереть. Я не хочу превратиться в несущего бред старикашку, спивающегося и мечтающего о медсестрах, думающего: «А вдруг?» «Вдруг» никогда не случится. «Вдруг» — для неудачников. Видишь? Там снаружи — мир. Ночь. Звезды. Я хочу все это. Все это, Пайки.

— Хорошо, Ноэль? А что ты хочешь сейчас?

— Ах, да. Яичницу из двух яиц, порцию картошки, фасоли и чашку чая, пожалуйста.

Глава двадцать шестая

— В чем дело, Смолбоун? — Голос Терри звучал раздраженно. — Соберись.

— Я не могу, Терри. Понимаешь, глаза.

— А что с глазами?

— Они очень сильно болят, Терри… — Бэзил все время моргал. У него было ощущение, что глаза полны песка. Утром, когда он проснулся, то увидел, что белки глаз стали темно-красными, а веки отекли и опухли. Глаза беспрестанно слезились и вызывали жгучую боль.

— Думаю, мне нужно сходить к врачу, Терри. Наверное, у меня какое-то заражение.

— Никаких врачей. Нам врачи не нужны.

— Тогда надо заехать в аптеку. По крайней мере, я куплю капли для глаз.

— У нас нет времени.

— Но я не могу вести машину в таком состоянии, Терри. Я ничего не вижу… — Бэзил чувствовал, что сейчас разрыдается. Терри все еще пребывал в прострации и был слаб. Бэзил подумал, не покалечил ли его Пайк навсегда. Его краткосрочная память не работала на все сто процентов. Разговор о глазах Бэзила происходил уже в пятый раз. Единственное, что удерживалось в голове Терри, была мысль о том, что им нужно куда-то добраться, хотя он не всегда мог вспомнить, куда именно. Бэзилу казалось, что они будут ехать по дороге вечно. Сейчас он вел машину со скоростью около тридцати миль в час.

— Терри, мне необходимо что-то сделать. Глазам все хуже с каждой секундой. Если я ничего не сделаю, то скоро полностью ослепну.

— У нас нет на это времени.

— Тогда, может, ты поведешь машину?

— Нет. Водитель — ты.

— Но я ни хрена не вижу!

— Незачем употреблять плохие слова.

— Пожалуйста, Терри… Посмотри, впереди магазинчик со всякой всячиной. Это не займет много времени.

Магазинчик оказался немногим больше гаража, но ему было нужно туда попасть.

— Я только на пять минут, — сказал Бэзил, отстегиваясь. — Я куплю «Оптрекс»[49] или что-нибудь похожее.

— Для чего?

— Для моих глаз, Терри. Для моих глаз.

— А что не так с твоими глазами?

Бэзил вышел из машины и захлопнул дверь. Спотыкаясь, он вошел в магазин и стал искать там капли, буквально на ощупь. В конце концов ему пришлось обратиться за помощью к продавцу. Потом Бэзил вернулся в машину, сел на водительское место и промыл глаза из маленькой пластиковой чашечки. После краткой пытки наступило блаженство. Боль ослабла, и он снова стал видеть. Они тронулись, но вскоре боль стала возвращаться, пока не стала совсем невыносимой. Бэзилу пришлось остановиться и повторить процедуру на скорую руку.

Так они и ехали: миля за милей, с болью и мукой. Автострада закончилась, и хотя дальнейшая дорога оказалась вполне приличной двухполоской, теперь Бэзил ехал со скоростью меньше двадцати миль.

Терри не помогал, он продолжал задавать все те же вопросы, снова и снова: куда они едут? Почему они едут так медленно? Что у него с коленями? Бэзил был полностью измотан недосыпом и болью в глазах. Наконец он больше не мог этого выносить.

— Терри! — сорвался он. — Пожалуйста, заткнись. Я не могу сосредоточиться.

— Извини, Смолбоун. Кажется, я не могу чего-то понять.

— Может быть, если ты будешь думать о чем-нибудь другом, расслабишься, тебе станет лучше.

— Что ты имеешь в виду?

— Расскажи мне какую-нибудь историю. Сосредоточься на рассказе.

— Хорошо. Какую историю?