Полог предубеждения

— Ну конечно. Иначе я бы даже браться за вас не стал. Но сначала поговорим о магии в целом. Вся наша магическая сила строго зависит от состава. Есть 4 стихии: земля, вода, огонь и воздух. Есть дополнительные вкрапления, влияющие на характер силы: менталистика, созидание и разрушение. От соотношения составляющих магии в крови и определяется сила. Стихия только дополнительно окрашивает магию, оставаясь скорее, как пережиток. Сейчас почти все магии стихийно-универсальны. Состав магии определяет, будет ли человек целителем, строителем, воином или ещё что угодно. По составу магии можно даже определять родственников. Из всего этого вытекает, что, например, если у мага окажется высокое содержание менталистики, то другой менталист сможет на него воздействовать, только если он намного сильнее своей жертвы. Маг-созидатель мало что может противопоставить магу-разрушителю. А разрушитель, как бы ни был сильным, не сможет противостоять менталисту, если не успеет того вовремя обезвредить.

— То есть, маг не может выбрать, кем стать? Всё определяется без его ведома ещё при рождении? — удивилась я, посчитав это очень несправедливым. — Что если человек, который по натуре своей исключительно творец, и вся его жизнь — искусство, получил вдруг магию разрушения?

— Во-первых, адептка, магия и предпочтения зачастую согласуются, иначе бы это вызвало очень большой дисбаланс. Во-вторых, в вашем примере одного другому не мешает. Среди разрушителей тоже есть деятели искусства. Например, есть целое направление по созданию скульптур из горных пород. И как их делают? Исключительно откалыванием кусков камня от готового большого куска породы, который после дополнительно обрабатывают для прочности. И таких примеров можно привести много, — исправил меня сразу Делмор, дав понять, что всё совсем не так однозначно и однобоко, как может показаться при поверхностном взгляде.

Мне нравились занятия с куратором, которые проходили сначала вне библиотеки, а потом он решил, что нужно совместить моё наказание с более полезной вещью, и перенеслись сюда. За несколько недель я успела хоть немного узнать магистра Делмора, чтобы понимать, как себя с ним вести стоит, а как — нет, и перестала бояться задавать глупые вопросы, на которые он не просто не раздражался, а скорее охотно отвечал. Потому что он видел, что я заинтересована. А какой ещё преподаватель будет недоволен, если его внимательно слушают?

Моё обучение в академии Менсор шло своим чередом. Успехов в магии по-прежнему не светило, зато с теоретическими дисциплинами я успела более-менее разобраться.

До начала игрового сезона оставалось несколько дней. Тогда я ещё не слишком о них думала, по-прежнему держа в голове, будто до них ещё много времени.

Я усиленно изучала алфавит божественного языка, училась начертать символы, читать их. Как-то даже магистру Делмору пришлось мне с этим помочь, когда он решил разобраться в причинах загоревшихся штор.

— Давайте мы с вами перейдём в ту аудиторию, где занимались перед библиотекой. Я поставлю необходимые защиты на стены, а вы покажете мне, как тогда создавали ваш «фонарик», — предложил однажды куратор то, что давно было пора сделать.

Сама я боялась ему на это намекнуть, потому что тот ещё злился на то, что я себя дискредитировала, да ещё и на таком глупом поводе. Мол, зачем было без него вообще пытаться что-то сотворить. Я же возражала, напоминая, что мне такие тренировки никто не предлагал, да и я всё равно не надеялась, что что-нибудь получится.

— Это точно безопасно? — засомневалась я, стоя посреди кабинета и помня злополучный день горящих штор слишком живо. В это время магистр уже ждал, когда я начну действовать.

— Я ведь здесь. Начинайте уже, — вздыхал он, начиная раздражаться после нескольких минут безрезультатного ожидания.

— Saala ta siu draht! — произнесла я на выдохе, сразу же прикрывая голову руками от шального огонька, который сразу же явился и улетел в сторону к магистру Делмору.

— Так вот оно что, — протянул он, лёгким движением ладони сминая этот шарик, будто его и не было. — Вы неверно произносите звук.

— Какой? — обрадовалась я от появившейся надежды на то, что всё-таки сумею правильно выполнять это заклинание.

— Последнее слово. Там нет никакого звука «h», который вы упрямо пытаетесь туда внести. Вместо этого там нужен тот же звук, как в слове «saala», который удлинённое «a». То есть, говорить нужно «draat», адептка, — быстро исправил меня он, подозревавший сразу, что проблема недалеко зарыта.

— Можно попробовать? — нерешительно попросила я, не зная, позволит ли магистр это сделать.

— Ради этого мы сюда и пришли, — усмехнулся он низким грудным звуком, вызывая мурашки от неожиданности.