Полосатая жизнь Эми Байлер

И тут я все поняла. Джон и дети сидели в машине с включенным кондиционером, и за спиной у нас был многочасовой путь. Останавливались мы только для того, чтобы меня вырвало и чтобы сходить в туалет в «Макдоналдсе». Я вышла и сказала им, чтобы они пошли в кафе на другой стороне улицы, а я подойду чуть позже. Вернувшись в аптеку, я купила тест на беременность и пошла в аптечный туалет. Там моя беременность подтвердилась.

Фармацевт порекомендовал для облегчения моего состояния «Юнисом», витамин В6 и браслет против укачивания. К этому я добавила шесть бутылок имбирного лимонада и огромную упаковку чипсов с солью и уксусом. И «Сникерс». «Сникерс» я съела прямо в магазине, а затем перешла дорогу, зашла в кафе, где меня ждали Джон с детьми, и купила огромную порцию мороженого с шоколадным соусом и арахисом.

– К тебе вернулся аппетит! – обрадовался Джон, когда я пришла к ним за стол с большим стаканом. В тот день он был в приподнятом настроении. Между нами не все было хорошо, но тот период был одним из самых счастливых.

– Да. – Я мгновенно просветлела от одного вида его улыбки. – Лекарство уже работает. Но мне нельзя водить, так что вот тебе ключи.

Мороженое было вкусным. Желудок успокаивался на глазах. Дети радовались нашей поездке, а как скоро обрадуется мой муж! Нельзя сказать, что я тогда хотела ребенка, но и сказать, что не хотела, тоже нельзя. Я удивилась беременности, но не пришла в ужас. Но Джон – я была уверена – будет вне себя от радости. Сам он из многодетной семьи и хотел иметь вдвое больше детей, чем было у нас, но мне нужно было время между родами, чтобы прийти в себя, а после Джо я уже чувствовала себя слишком старой. Но, по всей видимости, для старости было еще рано.

Мне не терпелось ему сказать. Я дала детям мелочь, и они пошли к игровому автомату. Я взяла руки Джона в свои, расплылась в улыбке и чуть было не заплакала. Как только дети отошли достаточно далеко, я сказала:

– Мы беременны. У нас будет ребенок!

И вот сейчас мы снова едем с Джоном в машине, и до дома остался всего час.

– Тогда я столько арахиса съела! И чипсов.

– Нереальное количество чипсов. Я переживал, что ты съешь весь мировой запас.

– Помнишь, ты еще спросил меня, какой вес я хочу набрать за беременность.

– А ты чуть меня за это не убила.

– И меня бы оправдали. – И, поскольку я не осмеливаюсь задавать ему вопросы про будущее, я спрашиваю про прошлое: – Бывает, что ты тоскуешь по тому ребенку?

– Нет, – качает головой он. – Прости, Эми. Значит, так должно было случиться.

– Ты всегда так говорил. Но сначала же ты так обрадовался.

Джон выглядит более осунувшимся и прибитым, чем когда-либо раньше.

– Нет, не обрадовался.

– Ты делал вид?

– Я старался радоваться изо всех сил.

Я пытаюсь не принимать его слова близко к сердцу, но у меня не получается.

– Но, если бы ребенок родился, все сложилось бы иначе. Ты не оставил бы меня с двухлетним ребенком на руках. Мы бы были вместе.

– Я иногда думаю об этом, – откликается Джон, не отводя взгляд от дороги.

– Значит, если бы я сохранила беременность, то и ты бы меня сохранил? – пискливо спрашиваю я, не веря, что осмелилась высказать вслух эту страшную мысль. Но разве не этот вопрос я сотни раз задавала сама себе?

Джон вздыхает. Он вдруг весь сникает и выглядит изможденным. Перед своим уходом он точно с таким же видом еле носил ноги по дому, все время вздыхая.

– Что значит «сохранил»? Я же не пришел в магазин и не вернул тебя по чеку, как непригодный товар.

– Ну а что же это было? Я потеряла ребенка, а потом ты от меня ушел.

Я чувствую, что в горле у меня ком и знакомая боль. Начинаю часто моргать и сглатываю слезы.

– Нет, я ушел от всего. Ты была частью этого всего. Ты, дом, город, моя семья, друзья и мои дети. Я ушел от всего. Мне тогда казалось, что мне всего лишь нужна короткая передышка – как и тебе сейчас. Просто мне потребовалось три года, чтобы вернуться, а тебе – два месяца.

– Между этими поступками нет ничего общего! – Хотя я уже столько раз мысленно их сравнивала.

– Нет, конечно. Ты гораздо лучше выполняешь свою родительскую роль, чем я. Ты лучше меня. Мне даже кажется, что в жизни тебе хочется одного – противостоять мне. – Я вижу, что его это ранит, но он продолжает: – Ты же видишь, насколько это все грустно, Эми? За все эти три года ты не только не отпустила ситуацию, не перестала на ней зацикливаться, ты целиком и полностью прониклась ролью моей невинной жертвы.

«Прониклась ролью невинной жертвы». От этих слов – от этой правды – я прихожу в ярость!

– Почему ты вернулся, Джон? – Мне нужно было задать ему этот вопрос несколько месяцев назад. Мне нужно было заставить его ответить, объясниться. Не надо было ходить вокруг да около, боясь… как я это называла – спутать карты? К черту карты! – Ты вернулся из-за меня?

Он шумно выдыхает.