Половинки нас

– Невероятно красивая лошадь, как из сказки, да?– восхитилась Вера, разглядывая ту.– И ласковая…

– Арабская лошадь. Одна из самых изящных пород,– Мирон с любовью похлопал животное по холке, вспоминая, что несколько месяцев не был у своего жеребца, содержащегося в частной конюшне.

А ведь Ахмат так привязан к нему, и столько удовольствия получают оба, когда проводят время вместе. Он вспомнил, какая у питомца шелковистая шерсть, как тот любит тыкаться мордой в его затылок, как просит задержаться, не давая пройти к выходу, когда уже пора прощаться. Как много он пропускает, будучи занят работой… А отдых – вот он, в таких простых вещах, и не нужно искать уединения в горах.

– Жеребята у этой породы очень трогательные… Как игрушки,– вдохновлённо вспомнил Мирон.– Их часто снимают в детском кино из-за характерных черт… Детям нравятся…

– Я ничего не знаю о лошадях, – смущённо повела плечом Вера, – но я от них в восторге. Это такое удивительное животное… Даже не могу представить, что их забивают на мясо…

Она передёрнулась и потёрла предплечья, покрывшиеся гусиной кожей. И лошадь тоже, будто возмущённо фыркнула.

«Какая впечатлительная и ранимая»,– подумал Мирон. Редко он сталкивался с такой непосредственной искренностью, чистотой и вдохновлённостью простыми проявлениями жизни. И сам давно не различал этих красок, которые при его обычном ритме и не разглядишь – ускользают под напором сурового бизнеса и делового цинизма. А приятно окунуться в ничем не замутнённое, не озабоченное состояние.

– Все-таки природа – это великий лекарь,– задумчиво произнёс он, вынимая колючки из запутанной гривы лошади. И улыбнулся, когда та отзывчиво потёрлась о его бедро мордой.

– И лекарь, и вдохновитель, и союзник,– охотно поддержала Вера.

– Интересное примечание,– вновь восхитился её восприятием Мирон и заметил, что к ним направляется парень с ведром.

– А давай попросим прокатиться?– прошептала Вера, чуть склонившись к его плечу.

– Уверена, что не придётся тебя спасать от борщевика?– улыбнулся он в её макушку, тоже загоревшись этой идеей.

– Мы не будем устраивать скачки и постараемся избегать особо опасные места,– клятвенно кивнула она и засмеялась.– Только вот дадут ли нам её?

Мирону во что бы то ни стало захотелось исполнить её желание. Но, пока он переваривал возникшее стремление, она первой окликнула служащего:

– Простите… Можно ли прокатиться на этой лошадке?

– Тыща час,– окинув обоих недовольным взглядом, проворчал парень.– И телефон в залог.

– У меня есть!– радостно хлопнула в ладони Вера, как ребёнок, получивший долгожданный «Чупа-чупс».– Вы же её запряжёте?

Мирон тут же потянулся к заднему карману джинсов, но вспомнил, что у него нет ни бумажника, ни наличных, только телефон, и тот лежит в автобусе. Наверное, уже и разрядился от сотни не отвеченных звонков. Стало безумно неловко перед Верой, что он не может позволить такую мелочь, и оправдываться глупо.

«Вот тебе задача: без денег и телефона ты ноль без палочки…» Он непринуждённо отвёл руку и положил ладонь на затылок. «Ну что я не договорюсь как мужик мужиком?»

– Сначала деньги,– прохрипел парень прокуренным голосом и цыкнул языком между зубами.

Вера погладила лошадь и посмотрела на часы.

– Я сейчас сбегаю за сумочкой… а то в кармане только мелочь…

– Погоди,– уверенно остановил Мирон, коснувшись её локтя.– Сейчас всё уладим…

Вера признательно кивнула и снова стала ласкать морду лошади.

Мирон лихо перелез через ограждение загона, взял парня под локоть… И спустя несколько минут вышел из загона с седлом через плечо и уздечкой в руках, гордо махая ею Вере. Та расцвела в счастливой улыбке и, сложив ладони, подпрыгнула на месте от радости, совсем как девчонка. Неизвестно, кто был сейчас довольнее: она или Мирон, который с лёгкостью уговорил конюха дать лошадь, пообещав позже прислать приличную сумму на содержание всех четырёх скакунов в конюшне, и исполнил желание Веры. В залог он оставил ключи от автобуса.

Мирон сам запряг лошадь, с разрешения Веры проехался по загону, чтобы определить, насколько безопасно животное, а затем вывел её на дорогу и помог Вере забраться в седло.

Вера восторженно обняла лошадь за шею, что-то прошептала той в остроконечные уши, выпрямилась и взяла уздечку так, будто всегда умела ездить верхом.

Мирон взялся за удила и медленно повёл животное на прогулку.

– А ты много знаешь о лошадях,– с любопытством заметила Вера, разглядывая Мирона.

– Да нет… Смотрю иногда в ютубе, когда жду пассажиров,– на ходу придумал он. И сам почувствовал, как фальшиво это прозвучало. Его юрист сразу же свернул бы сделку, если бы услышал подобное оправдание от потенциального партнёра. И тогда он с ностальгической улыбкой продолжил:– Хотя… мой дед очень много знал о лошадях. Я в детстве часто катался…

Это было уже ближе к правде. О кубках по конному поло он и заикнуться не мог. Хотя в то время его распирало от гордости за лёгкие победы.

– Умения сохранились,– похвалила она.– Ты очень стильно держишься в седле.

– Спасибо,– улыбнулся он и притормозил лошадь, чтобы завязать распустившийся шнурок на обуви Веры.