Половинки нас

– Я. Но могу подобрать время, когда в клинике почти никого нет. К тому же можно войти с другого входа. На административном этаже есть свободный кабинет.

– Я подумаю,– сказала она, что означало «мне это не подходит», но, видно, очень нужно было, поэтому продолжила:– А выездная услуга, скажем, на дому?

Скрипя зубами, улыбнулась и кивнула:

– В порядке исключения можно устроить.

– Отлично!– расцвела она.– Могу записать ваш номер телефона?

Я продиктовала второй свой номер, который оставляла для спама и иногда клиентов. Наталья любезно поблагодарила и попрощалась, пообещав как можно скорее согласовать наш договор.

Как только госпожа Богова вышла, на телефон пришло СМС от ЕБ: «Приходили из «ПрофМашТока»?

– И вам здравствуйте, Елена Борисовна! И вам доброго дня!– усмехнулась, отвечая на сообщение: «Проект забрали на согласование. Все складывается удачно».

«Если что, сразу звоните мне!»

– И вам до свидания,– убрала трубку в карман и только коснулась чашки с остывшим кофе, как дверь снова открылась, и, не проходя внутрь, а лишь сунув голову в узкий проём, в кабинет заглянула Лилия.

«Ну как же, день начался, а я ещё не получила порцию твоего нытья, Казанцева!»– присаживаясь в кресло, вздохнула я.

– Привет, Насть… Э-э, то есть Анастасия Александровна…

«Опять!»– растянула я вежливую улыбку. Сколько помню себя в «АвиценнаПлюс», Лилия Казанцева – наш дерматолог, а по совместительству заведующая отделением узких специалистов, всё время пыталась решить две проблемы: свою не признанность коллегами и отсутствие мужчины.

Казанцеву не брали на руководящую должность, она и не годилась на такую роль, случайно досталась. Но теперь Лилия изводила всех своими придирками и регулярным напоминанием, что она важная персона в клинике. Да только без толку: руководить она не умела, поддерживать деловые отношения тоже – всё скатывалось к панибратству, а потом к жалобам, что её не воспринимают всерьёз.

А сейчас опять этот взгляд, заискивающая улыбка. Снова привела кого-то продиагностировать на «мужепригодность». Держит его за спиной, как собачонку какую-то, а мужчина, если и слабак по натуре, всё равно это чувствует и долго с такой «хозяйкой» не протянет. Или она не выдержит подкаблучника: всем зрелым «принцессам» хочется «короля», а не «принца-мажора».

– Ты сейчас свободна?– елейным голоском спросила Лилия.

Мне некогда было придумывать отмазку, поэтому предпочла простой и временно эффективный способ решить проблему – избегание. Я схватила первую попавшуюся объёмную папку и стремительно направилась к двери.

– Доброе утро, Лилия Николаевна!– распахнув дверь и сразу же наткнувшись взглядом на высокого худощавого мужчину, подпирающего стену, быстро кивнула.– И вам доброе… Простите, не могу уделить время – в регистратуре проблемы с оплатой.

– Ну… ну ничего, мы позже зайдём,– засеменила рядом Лилия.– Просто хотела проконсультироваться…

– Прости, точно не могу. ЕБ меня повесит, сама знаешь,– полушёпотом схитрила я.

– Ну да, ну да…

Казанцева, шушукаясь с мужчиной, отстала, а я быстро спустилась по лестнице на первый этаж, думая, куда бы завернуть, чтобы скрыться с глаз долой и выпить кофе.

На кухню не пошла, там снова могу столкнуться с Лилией, а в автомате у регистратуры можно было получить бесплатный для сотрудников натуральный кофе со сливками.

У автомата стояла Аня Бисерова – медсестра процедурного кабинета, в народе величавшаяся Освенцим: худая, без слёз не взглянешь, но с большой грудью и смазливой мордашкой, на которые и западали мужчины. И в клинике двадцатидвухлетняя Анечка была нарасхват. Совести ни грамма и ума не досталось. Но мне со всеми полагалось дружить.

– Подвинешься? Кофе хочу, умираю,– шутливо толкнула бедром медсестру и сунула жетон в щель аппарата.

– Смотри, какой красавчик?– не сводя глаз с высокого взбитого парня, который оплачивал услуги у стойки кассы, кивнула Бисерова.

– А ты всё по смазливым мордашкам сохнешь?– хихикнула я.

– А что, мне замуж за урода?– фыркнула в ответ она.

Я оглянулась на стойку регистратуры и заметила того молодого мужчину с палочкой, который был у меня на приёме вчера.

– Красивые здоровые мужчины валяются дома на шее матери или жены, потому что даже таксистами им быть зазорно и мало платят, когда инвалид тратит последние деньги, чтобы пройти медосвидетельствование у психолога по требованию работодателя и устроиться простым садовником. Как тут говорить о мужской чести и достоинстве?– глубокомысленным тоном ответила я, с нетерпением ожидая, когда наполнится стаканчик.

– Ну и не за инвалида же? Они ещё и импотенты,– возмущённо насмешливо хмыкнула Аня и кивнула на того самого парня с палочкой.

«Ну, кто чем думает».

– Не советую смеяться над такими вещами,– посерьёзнела я.

– Да ладно, я ж пошутила,– в оправдание повела плечом та, но юмора здесь ни на грамм.

Я снова посмотрела на очередь у регистратуры.