Половинки сердца (СИ)

Кстати, о магии. В мире Таля, ее было несравнимо меньше, чем на Элоисе. Эльфы, могли там магичить, но очень ограниченно. Потоки были слишком слабыми. Выход нашелся в соединении магии и технологии. Почти как в Альянсе. Исключением стало, что здесь пока лишь малый круг лиц знает о такой планете как Элоис, и о существовании на ней магической цивилизации. Добавление магии в технологические новинки пока широко нигде не афишируют. Пока.

Когда состоялись первые контакты эльфов с местными обитателями Отрионака, это был шок для обоих рас. Олтийцы впервые испытали на себе действие магии. Того, что не поддается физическим законам. А у эльфов случился разрыв шаблона от того, что могут технологии, без грамма магического вмешательства. Столкновение разных миров прошло драматически и в какой-то степени катастрофично. Полностью обрушилось сознание у обоих народов, и надо было собирать его по кусочкам, чтобы как-то жить дальше.

Не сразу, но обе расы смогли понять обоюдную выгоду в сотрудничестве и ужиться друг с другом. Тем более эльфы оказались непревзойденными охотниками на тех самых тварей с изнанки, что донимали и жителей Элоиса. Они просто могли видеть те места, где ткань подпространства истончалась, и был вероятен прорыв. А еще, они смогли помочь с изготовлением приманок для таких монстров, потому что на Отрионаке прорывы случались значительно чаще, чем на Элоисе. Эльфы или эрны, как их там стали называть, начиняли такие приманки-ловушки своей магией и твари реагировали на нее. Бежали в ту сторону, не сворачивая, попадались и уничтожались. Случайных жертв таких атак стало значительно меньше. Наверно, именно это помогло олтийцам окончательно принять чужаков на своей территории.

А эльфы получили для своих тренировок с магией виртал, то место, где мы познакомились с Талем. Реальность, где прокачивались все эти навыки, без расхода самой магии. Это позволяло снизить ее затраты и в реальном мире. Таль обещал, что мы отправимся туда, как только прилетим. Здесь подключить виртал пока было невозможно. Он сказал, что сохранил все наши знаковые места. Для него было больно там появляться, после нашего расставания, но это помогало ему сохранить надежду меня найти.

— Я знал, что ты захочешь там еще раз побывать, — нежно прошептал он, зарываясь носом в мои волосы.

— Ммм… как же ты возбуждающе пахнешь, моя Золотинка.

Он прикусил кожу на плече и тут же поцеловал. Мы раскинулись на огромном ложе в командорской каюте, отдыхая после утреннего пробуждения. Оказывается, от него можно устать и сильно. Таль с задумчивым видом рисовал на моем животе какие-то узоры и упрямо игнорировал натужный писк его коммуникатора. Наше путешествие на Отрионак длилось уже трое суток, и с каждым днем Таль все сильнее мрачнел.

— Тебе нужно ответить, — не выдержала я.

— Там ничего важного. Если, что-то срочное, будет совсем другой сигнал, — лениво ответил он.

Он обхватил меня руками и перекатился на спину, утягивая меня за собой. Я оказалась лежащей на его груди. Возбуждающе и очень, но я решила, что пора задать вопрос, который у меня уже давно созрел.

— Таль?

— Ммм… да, Золотинка?

— Скажи, тот вопрос, что я задавала про поиск родных моей мамы, ты тогда так и не ответил. Тебе знакомо ее имя? Ведь так? Что-то гложет тебя все это время, и я не могу понять что. Ответь мне, Таль. Я права?

9. Тайны рода

Он нахмурился и отвел глаза. Перекатился обратно, отпустил меня и встал.

— Таль?

— Я знал, что этот разговор рано или поздно состоится, но оттягивал его, как только мог, — глухо прозвучал его голос.

Он отошел к столу, тяжело уперся руками на столешницу и опустил голову. Я вижу только его напряженную спину.

— Я не понимаю. Таль?

Грудь тревожно сжалась. Я поспешила встать и подойти к мужу. Обняла его со спины, ощущая, как закаменели его мышцы.

Таль резко развернулся и сжал руками мое лицо. Его взгляд метался, что-то выискивая в моих глазах.

— Рин, скажи, что любишь и никогда не оставишь меня, чтобы ты не узнала сейчас.

— Что ты имеешь в виду?

— Скажи. Рин, пожалуйста.

В его глазах такая мука и затаенная боль. Мне по-настоящему становится страшно. Что я такого узнаю, что может нас разлучить? Что за тайну он скрывает от меня? Но мучить его дольше я не могу.

— Таль, я люблю тебя больше жизни. Ничто не изменит моих чувств к тебе. Слышишь? Ничто.

— Золотинка моя, — он целует требовательно, горячо, потом отстраняется.

— Разговор будет долгим. Давай присядем, — предлагает он, но сам не садится. Пододвигает стул ко мне.

Я осторожно присаживаюсь на краешек и, сложив руки на коленях, жду. Таль начинает мерять каюту быстрыми шагами.

— Это очень давняя история. Я не был уверен до конца, пока все еще раз не перепроверил. Сейчас все уже немного подзабылось, а вот тогда это был огромный скандал. И участниками его стали мой род и род твоей матери.

Я удивленно расширяю глаза, но прерывать его опасаюсь.