Половцы, торки, печенеги, берендеи

Место Шаруканя Старого в его роде занял сын его Отрок (или Атрак). Еще на рубеже XI и XII веков дочь Отрока была выдана за грузинского царя Давида II. Отроку пришлось принять на себя последние удары Владимира Мономаха и уйти из степей за Железные Ворота Кавказа. Русская летопись прямо говорит, что Мономах погубил «поганыя измаилтяны, рекомыя половци, изгнавшю Отрока во обезы, за Железная врата… Тогда Володимер и Мономах пил золотом шоломом Дон и приемшю землю их всю и загнавшю оканьныя агаряны»; другой летописец, более близкий времени Мономаху, добавляет, что он, Мономах, «наипаче же бе страшен поганым». Действительно, с 1118 года видим Отрока со всей своей ордой принятым Грузией; из половцев грузинский царь организовал отборную конную армию — по одним известиям в сорок, по другим — в пятьдесят тысяч человек[156]

. Грузинская летопись уточняет несколько стилизованный эпический отрывок, включенный в русскую летопись, и поясняет, что перед 1118 годом половцы жили по соседству с Грузией, находились в бедственном состоянии, а Давид II, нуждавшийся в это время в войске, пригласил своего тестя Отрока со всей его ордою в Грузию. Следовательно, Владимир Мономах отбросил днепровско-донских половцев в предкавказские степи, а уже отсюда грузинский царь призвал их к себе на Кавказ. Здесь орда Отрока была расселена в удобных для нее местах и с нею, в течение 20-х годов XII столетия, Давид II Строитель совершил свои победоносные походы на Ширван, Персию, Великую Армению и на сельджукских тюрок.

Уход части половцев из Причерноморья в Закавказье косвенно подтверждается походом 1120 года переяславского князя Ярополка, сына Мономаха, который «ходи на половци за Дон и не обрете их, воротися вспять», — в этом можно видеть указание на то, что половцы оставили места своих прежних кочевок и ушли куда-то.

Когда в 1125 году умер Мономах, весть об этом сразу разнеслась по половецким степям. И те, очевидно более мелкие, орды, которые не покидали степей и даже продолжали кочевать поблизости от русских пределов, тотчас же ворвались в Переяславское княжество «повоевати Русеку землю»; ханы, из оставшихся в степях, послали гонцов в Грузию к Отроку, зовя его вернуться в родные степи[157]

. Отрок вернулся, но далеко не со всей своей ордой: он и сам, по эпическому отрывку, как будто колебался с возвращением[158]

, да и из грузинских источников мы знаем, что часть половцев навсегда осталась жить на Кавказе и служить грузинским царям[159].

Собравшись в причерноморских степях, половцы попытались было снова начать набеги на Русь, чему благоприятствовало еще и то обстоятельство, что в 1128 году начались на Руси усобицы и черниговский князь, сам сын половецкой хатуни, пригласил семитысячную половецкую орду своих двух дядей, ханов Тюнрака и Камоса Осолуковичей к себе на помощь против других русских князей. Что набеги снова начали принимать широкие размеры, видно из того, что Мстислав Киевский пытался собрать вокруг себя для войны с половцами князей всей Руси, вплоть до отдаленных Полоцких. Результат этой новой короткой вспышки половецко-русских войн был для половцев неблагоприятен: натиск их был отбит и великий князь Киевский, подобно своему отцу, стал посылать в степи своих «мужей» и, по несколько гиперболическому слову летописца, «загна половци за Дон и за Волгу за Гиик (Яик) и тако избави Бог Рускую землю от поганых». Действительно, до смерти Мстислава мы не слышим больше о половецких нападениях на Русь.