Польша в XX веке

Но практический переход власти к польским органам начался лишь 28 октября, когда стало известно о просьбе Вены остановить военные действия на фронте. В Кракове была образована Польская ликвидационная комиссия (ПЛК), ее исполнительный комитет возглавил В. Витое. Выдвижение на первый план этого крестьянского политика, депутата рейхсрата и одновременно войта (старосты) села Вежхославицы в Тарнувском повете, было знамением времени. Многоопытные галицийские политики понимали, что война и связанные с ней напрасные жертвы (Австрия войну проиграла), разрушения, тяготы повседневной жизни привели к серьезной радикализации масс{16}

.

Следовало не допустить стихийных, неконтролируемых выбросов разрушительной энергии, «оседлать» настроения масс и привлечь их к строительству Польского государства. И успешнее всего это мог сделать выходец из народа, лучше других знавший желания и стремления простых людей. Не случайно, что в этот момент уходят в тень «краковские консерваторы», многие десятилетия бессменно управлявшие Галицией. Остальные польские левые, центристские и правые политические партии этой австрийской коронной земли единодушно подписали выдержанную в социалистическом духе программу, составленную от имени Польского национального собрания Галиции и Силезии. В ней они пообещали создать демократическое государство, изъять землю у церкви и крупных собственников за вознаграждение и передать ее «под контролем народа» крестьянам, национализировать крупные лесные массивы, недра, транспорт, промышленные, кредитные и торговые предприятия общенационального значения, секуляризировать школу и сделать образование бесплатным, создать систему социальной защиты, установить 8-часовой рабочий день, ввести всеобщее и равное избирательное право. Левизну ПЛК должен был также подчеркнуть демонстративный отказ от признания варшавских органов власти, созданных оккупантами.

Деморализованная поражением на фронте многонациональная австрийская гражданская и военная администрация Кракова не оказала ни малейшего сопротивления эмиссарам ликвидационной комиссии, впрочем, как и в других населенных пунктах провинции. Военнослужащие, особенно непольской национальности, торопились поскорее разъехаться по домам и не испытывали ни малейшего желания противодействовать новоявленным претендентам на власть. Тем не менее, отдавшие себя в распоряжение ПЛК польские легионеры и члены ПОВ, которые так и не дождались сигнала к общенациональному восстанию, демонстративно производили разоружение гарнизонов, брали под охрану военные объекты{17}

. Впоследствии эта вполне безопасная акция обросла легендой о разоружении страшных оккупантов (правда, из числа своих вчерашних сограждан) чуть ли не младшими школьниками[242]

.

В бывшем Царстве Польском ситуация развивалась не так стремительно и заметно сложнее. Во-первых, немцы, в отличие от австрийцев, не проявляли до 6 ноября признаков деморализации. Во-вторых, что важнее, местные политические партии не демонстрировали склонности к взаимодействию, поэтому даже на территории австрийской зоны оккупации в бывшей русской Польше возрастание целенаправленной политической активности наблюдалось лишь в начале ноября, уже после капитуляции Австро-Венгрии. Причем эта активность развивалась в двух направлениях. Действовавшие в рабочей среде ППС, ППС-Левица, СДКПиЛ, Национальный рабочий союз, Бунд, Поале Цион приступили к созданию Советов рабочих депутатов. Первый Совет возник в Люблине 5 ноября, затем аналогичные представительные органы городских лиц наемного труда стали формироваться в других промышленных центрах Привислинского края. Но за пределы Царства Польского этот процесс не вышел, настроения национального солидаризма были сильнее чувства социального антагонизма. Да и в Конгрессовой Польше Советы рабочих депутатов не стали альтернативными органами власти, хотя такие поползновения, особенно в Домбровском бассейне, были. Дело в том, что доминировавшая в целом в Советах Польская социалистическая партия одновременно была главной силой во властных центрах, создававшихся с претензией на роль общепольского правительства.