Однако российское руководство, под давлением общественности и некоторых влиятельных структур, заняло настороженную позицию, усматривая в этом намерении угрозу своим национально-государственным интересам и настаивая на существовании у него права давать или не давать согласие на расширение НАТО[1562]
.На протяжении всех 90-х годов Россия не оставляла попыток убедить Польшу отказаться от намерения вступить в НАТО. И российский министр иностранных дел A. B. Козырев, и его преемник на этом посту Е. М. Примаков, позиции которых в целом отнюдь не были идентичны, стремились удержать Польшу от вступления в альянс. Козырев выступил в 1994 г. с предложением о превращении Северного совета атлантического сотрудничества в самостоятельную организацию, призванную заменить НАТО, Е. М. Примаков в 1996 г. предлагал Польше гарантии безопасности в обмен за отказ от вступления в альянс. Но в обоих случаях со стороны Варшавы последовал категорический отказ. Польская сторона твердо придерживалась линии на вступление в НАТО, не принимая никаких российских аргументов. Твердая решимость в этом вопросе демонстрировали все польские лидеры, независимо от их политической ориентации. Это был воистину «надпартийный консенсус», «успех, имеющий много отцов» (по выражению А. Квасьневского). Заметим, что в дифференцированном и далеком от единства польском обществе 90-х годов за вступление в НАТО высказывалось более 80 % поляков, и даже опасения по поводу возможного ухудшения отношений с Россией не являлись сдерживающим фактором.
Реализация этой цели Варшавой в 1999 г. была расценена в Польше как огромный успех, а в России как свой безусловный проигрыш.
Интересы России и Польши сталкивались и в выстраивании отношений с бывшими советскими республиками. Россия, исходя из концепции «ближнего зарубежья», возникшей в 1992 г., отстаивала свою особую роль на постсоветском пространстве, Польша же, акцентируя принцип суверенитета, стремилась не допустить проявлений со стороны России «постимперского синдрома».
Относительно благоприятный период начала 90-х сменился обострением двусторонних отношений в 1994–1996 гг. Именно в этот период происходит ряд неприятных инцидентов, в частности нападение на российских пассажиров на варшавском вокзале, открытие в Кракове чеченского информационного центра, обвинения Валенсой премьера Ю. Олексы в сотрудничестве с российскими спецслужбами{382}
.Российская и польская стороны в этот период подчас отказываются от казалось бы, бесспорно необходимых контактов: так, в 1994 г. Ельцин не приехал на празднование 50-летия варшавского восстания, а в 1995 г. на годовщину освобождения лагеря Аушвиц. Правда, российская сторона была представлена, но персонами более низкого статуса. В 1995 г. Б. Н. Ельцин не присутствовал на открытии памятника польским военнопленным в Катыни.
Смена политических лидеров обеих стран несколько меняла тональность российско-польских отношений, однако сущностное их содержание осталось прежним. Вряд ли можно было ожидать иного, так как несовпадение стратегических интересов сохранялось. Правда, иногда возникали надежды на улучшение отношений в связи со сменой политической элиты. Именно такая ситуация сложилась, когда в 1995 г. президентом Польши стал А. Квасьневский. Если отношения между президентами Валенсой и Ельциным складывались явно неблагоприятно, то с приходом к власти Квасьневского, казалось, обозначилось некоторое потепление. Однако социал-демократы, так же как и их предшественники, во главу угла ставили евроатлантический вектор развития Польши, подчеркивая вместе с тем то обстоятельство, что позиция Польши на Западе во многом зависит от ее позиции на Востоке. Здесь Польша не собиралась ограничиваться ролью «моста», или «связующего звена» между Востоком и Западом, а намеревалась действовать. Эта роль должна быть вполне самостоятельной и определяться собственными прагматическими интересами[1563]
.Утверждение в польском парламенте правых сил негативно отразилось на российско-польских отношениях. В политической сфере последние были сведены до некого минимально необходимого уровня. Ситуация была настолько неблагоприятной, что польский премьер, приезжавший в Россию на открытие мемориальных кладбищ в Катыни и Медном, не был приглашен в Москву, а в период 1994–2001 гг. не состоялось ни одного официального визита главы российского государства в Польшу. При этом польский президент Квасьневский совершил один официальный визит в Россию, в 1996 г., но всегда использовал возможность для неофициальных визитов. Так, в июле 1998 г., будучи в Москве с неофициальным визитом, он встречался с президентом Б. Н. Ельциным для обсуждения таких важных проблем, как вступление Польши в НАТО, предстоящий визит российского президента в Варшаву (он планировался на декабрь 1998 г., но так и не состоялся)[1564]
.