Польский крест советской контрразведки

Более того, 22 марта, менее чем за месяц до начала широкомасштабных боевых действий по отражению наступления поляков, Ф. Дзержинский подписал приказ «О текущем моменте и задачах органов ЧК». Казалось бы, именно в таком приказе должны быть поставлены задачи по борьбе с польской разведкой. Но ничего подобного в его тексте не содержалось. Об опасности со стороны западного соседа вообще не упомянуто[218]

. Заметим при этом, что Дзержинский на данное время — не только председатель ВЧК, но и председатель Особого отдела, на который возлагалась борьба с иностранной агентурой. Таким образом, можно говорить, что обозначилось некоторое расхождение позиций Дзержинского и Менжинского по организационным и тактическим вопросам. А могли ли их подчиненные в тех условиях объединить усилия для эффективного решения контрразведывательных задач в целом и по польской линии в частности? Я уже говорил, каковым было отношение в ВЧК к Особому отделу ЗФ на конец 1919 г. Он рассматривался лишь как резервный аппарат со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это отношение мало в чем изменилось к весне 1920 г.

Далеко не в самом лучшем состоянии находились и чекистские структуры на Украине, хотя им Дзержинский уделял особое внимание. После восстановления там советской власти при Всеукраинском ревкоме было организовано Управление чрезвычайных комиссий и особых отделов[219]

. Даже при активной помощи ВЧК к началу 1920 г. удалось лишь вновь организовать несколько губернских ЧК, в том числе Харьковскую, Киевскую и Одесскую. В декабре 1919 г. из Москвы в Курск специально командировали и путем принятия специального постановления Всеукраинским ревкомом назначили руководителем всех органов безопасности на Украине опытного чекиста, близкого к Ф. Дзержинскому человека — Василия Николаевича Манцева. Через несколько дней к нему прибыл в качестве заместителя бывший до этого начальником Особого отдела Московской ЧК Ефим Георгиевич Евдокимов. Оба они приобрели хороший опыт агентурно-оперативной и следственной работы в ходе выявления и ликвидации так называемой «Добровольческой армии Московского района» — военной составляющей крупнейшей за весь период Гражданской войны подпольной организации — «Национального центра». А вот с польской агентурой им сталкиваться пока не приходилось. Да и не с нее пришлось начинать.

На Правобережье чекистские органы были поглощены борьбой со свирепствовавшим петлюровским бандитизмом и атаманщиной, оказанием помощи в установлении твердой власти на местах. Что касается Левобережной Украины, то здесь приходилось уделять основное внимание выявлению агентуры, оставленной деникинскими разведорганами. И, тем не менее, чекистским органам на Украине весной 1920 г. удалось вскрыть и ликвидировать разведывательно-диверсионную сеть ПОВ в ряде городов. Однако нельзя и преувеличивать значение этого факта. Ведь успеху во многом способствовал случай, а не профессионально организованная разработка. Тотального разгрома структур ПОВ, этой шпионско-диверсионной сети польской разведки, не произошло. Реальная картина проведенной операции возникает при изучении найденных мной архивных документов. Так, активная работница ПОВ в Киеве Мария Недзвяловская (псевдоним «Навроцкая») была арестована только в августе 1920 г. и не на Украине, а в Пскове после перехода границы. На допросе в Особом отделе ВЧК она показала, что при взятии Киева польскими войсками 6 мая того же года в городе сохранялась достаточно крупная группа ПОВ, связанная с разведкой нашего противника[220]. Сама Недзвяловская до этого служила по заданию ПОВ в киевском военкомате, где добывала разведывательную информацию. С приходом в Киев поляков она и еще несколько членов ПОВ, не раскрытые и не подвергшиеся аресту чекистами в марте, легализовались, привели в порядок архивы организации и переправили их в Варшаву. А сами они вскоре были зачислены в штаты 2-го отдела ПГШ или подчиненных ему армейских органов. Некоторые члены ПОВ остались в Киеве для продолжения подпольной работы после отступления войск противника.