Польский крест советской контрразведки

Как я уже отметил, польское консульство в Киеве было создано в конце 1926 г. На сегодняшний день нет информации о существовании в городе с этого же времени и резидентуры польской разведки. Вполне возможно, что крупный провал 1923 г. заставил 2-й отдел ПГШ пока обходиться без самостоятельной ячейки в местном консульстве, тем более, что Киев не являлся столицей Украины до 1934 г. Согласно материалам архива польской разведки, с 1929 г. под прикрытием консульства начала работу резидентура «0–2», непосредственно подчинявшаяся начальнику реферата «Восток». Чекисты неплохо подготовились к прибытию польских разведчиков и уже в декабре 1930 г. нанесли сокрушительный оперативный удар, закончившийся объявлением персонами «нон грата» почти всего состава резидентуры во главе с секретарем консульства и будущим начальником реферата «Восток» Е. Незбжицким. Его самого и секретаря консульства Э. Недзвецкого чекисты захватили на квартире одного из информаторов резидентуры. В данном случае хорошо сработали секретные сотрудники органов госбезопасности, в частности опытнейший агент «Профессор», и служба наружного наблюдения. Более детально об этом я уже упомянул выше. Добавлю лишь оценку произошедшего во 2-отделе ПГШ: «Незбжицкий, будучи руководителем резидентуры „0–2“ не соблюдал конспирации и недооценивал органы ГПУ, в результате чего почти вся агентурная сеть была арестована, а Незбжицкий был расконспирирован и вынужден был покинуть Киев»[452]

.

Воссоздать резидентуру в Киеве полякам удалось только в 1931 г. Это была резидентура «КГ», которая проработала пять лет, вплоть до декабря 1936 г. Первым руководителем ее стал сам консул — Г. Янковский[453]

. Однако уже в 1932 г. 2-й отдел ПГШ прислал своего штатного сотрудника капитана В. Михневича. Особо отметился на посту резидента консул Каршо-Седлецкий, лично замешанный в так называемой «Афере Рана». Но не он был главным виновником произошедшего провала, а руководитель второй консульской резидентуры («Б-12») В. Михневич (псевдоним «Миткевич»). Он был отозван в Варшаву и наказан начальником 2-го отдела ПГШ. Так о чем же идет речь?

В докладной записке на имя И. Сталина от 29 мая 1936 г. заместитель наркома внутренних дел СССР Г.Е. Прокофьев сообщил о задержании в Москве при получении от агента секретных документов сотрудника киевского польского консульства Альберта Рана[454]. Далее заместитель наркома несколько приоткрыл существо дела. Оказывается, это была чекистская операция. Еще в январе один из секретных сотрудников Особого отдела ГУГБ НКВД (германский подданный), находясь в отпуске, был завербован в Праге польской разведкой. После вербовки новому агенту было указано, что в Москве с ним свяжется нелегальный представитель 2-го отдела польского Генерального штаба. И вот, 28 мая неизвестный связался по телефону с нашим агентом и назначил ему встречу. При этом польский разведчик просил принести на встречу материалы, которые тому уже удалось собрать. Далее в докладной записке перечисляются документы и фотографии по новым образцам оружия и боевой технике, изъятые при личном обыске у А. Рана.

Сведения о некоторых деталях чекистской операции удалось найти в архивном уголовном деле на тогдашнего помощника начальника ОО ГУГБ НКВД СССР старшего майора госбезопасности С.Г. Гендина. Отвечая на вопросы следователя о ряде чекистских оперативных комбинаций, подследственный, в частности, показал, что операцию готовили и проводили совместно два отделения Особого отдела — польское и немецкое (их начальники в тот период соответственно В.И. Осмоловский и С.Г. Волынский). На первом же допросе Ран сознался в том, что он является сотрудником 2-го отдела ПГШ, а настоящие его имя и фамилия Стефан Касперский и звание — поручик. Несмотря на небольшой опыт агентурной работы, он был послан резидентом выполнять важное разведывательное задание в Москву. Касперский ехал вместо сломавшего ногу после падения из окна консульства в пьяном виде заместителя резидента ротмистра А. Стпичиньского[455].