Полторы минуты славы

— Определенного я ничего сказать не могу. Может, и видела. Вокруг модельного бизнеса всегда крутится множество темных и грязных людей — сутенеры, извращенцы, просто похотливые самцы. Их тьма! Всех не упомнишь. Я каждый день их встречаю и стараюсь оградить от них моих девочек. Я хочу взять все на себя! Девочки еще не знают, сколько силы воли им понадобится, чтобы тысячу раз в своей карьере сказать «нет». Я их этому учу. Но нас-то к подобным трудностям никто не готовил!

Она подняла глаза на свой лучезарный портрет.

— Хорошее фото, — заметил Стас, чтоб поддержать доверительный тон беседы.

— Это меня Бремер в Лондоне снимал. Если б вы знали, через что пришлось мне пройти и здесь, и в Европе!

Стас сочувственно вздохнул. Вообще-то ему нетрудно было представить, через что.

Надя прищурилась:

— Думаю, этот ваш человек в капюшоне из тех, что приходят сюда разжиться девочками. Они к нам каждый день лезут. Грубо говорят, чего хотят, называют цену. Когда им показывают на дверь, хамят. Начинают грубо домогаться. Если б вы знали, сколько мужчин пристает ко мне ежедневно!

Стаса это множество не интересовало. Ему был нужен только один.

— Этот, в капюшоне, тоже? Именно этот мужчина к вам приставал?

— Возможно. Он как раз из таких! Сами посмотрите — грубые сильные руки, ноги с кривизной. Голова чуть ушла в плечи. Агрессивно сексуален. Такие обычно близки к криминальным кругам.

Стас зауважал Nady’ю. Кое-чему ее жизнь научила. Пожалуй, права! У призрака и в самом деле стать братка, пусть и не самого зверообразного.

— Значит, вы считаете, что именно этот человек к вам приставал? — попытался уточнить Стас.

— Возможно, да. Возможно, нет.

— Ну, так мы с вами далеко не уедем! — сказал Стас и решительно встал со стула. — Не помните, так и скажите. Теперь позовем ваших девчонок!

Надя тоже вскочила, качнув смуглыми полусферами в вырезе:

— Погодите! Зачем травмировать их психику такими гадостями? Большинство еще школьницы. Двум только недавно исполнилось по тринадцать лет!

— Тогда отправьте их арифметикой заниматься, а не учите мельтешить ногами в заведении, где к ним пристают!

— Модель — творческая профессия, — сипло и обиженно вскрикнула Nadya. — Вы рассуждаете как животное, как стандартный похотливый мужчина!

Стас тоже разозлился:

— А я в бабы и не записывался! Можете сколько угодно называть показ задницы творчеством! Только потом не удивляйтесь, что к вам пристают и цену назначают, пусть вы даже и в возрасте.

Надя замерла со странным выражением на своем неподвижном, тщательно оберегаемом от гримас лице. Стас понял, что хватил лишку. Он поспешил исправиться:

— Я не вас лично имел в виду, когда сказал про возраст. Это обобщение! Вам и сорока не дашь. Но только теперь вы меня послушайте: если б вы знали, сколько я раскрыл случаев изнасилования всяких творчески оголенных дур. Учите вы их говорить «нет» — прекрасно! Молодец! Снимаю шляпу! Но их голая задница говорит «да», и куда громче. Я тоже профессионал и тоже знаю жизнь.

Надя уже взяла себя в руки и успокоилась. К тому же профессионалов она ценила.

— Да, по-своему вы правы, — обреченно вздохнула она. — Мужчина по природе своей груб и полигамен. Увы, это закон. Я ни разу не была близка с мужчиной, который бы не бросил меня. Они все ушли! Даже тот датский почтальон, что полтора года жил за мой счет и был при этом страшен как смертный грех. Даже семидесятитрехлетний сомалиец, которому я родила дочь. Даже мой финский муж, тупой, как еловая доска. Даже подлец Десницкий…

«И ведь это только часть того, через что ей пришлось пройти, — посочувствовал Стас. — Осипнешь тут! А Десницкий — знакомая какая-то фамилия…»

Он снова решил вернуться к главной теме:

— А как насчет мужчины из моего видеосюжета? Может, вы его все-таки вспомнили?

Надя горько усмехнулась:

— Ах, этот? Один из многих, один из всех вас. Был он или не был — какая разница? Все одинаковы! Я ведь знаю, что и вы кончите тем же, что другие, — сначала предложите сходить вместе куда-нибудь, а потом…

— Да не пойду я с вами никуда, не беспокойтесь, — поспешно заверил ее Стас.

— Вот видите! Значит, попробуете овладеть мною прямо здесь, на столе. Как другие, как другие…

Ошеломленный Стас оглянулся на дверь, чтобы отступить.

— Я буду кричать, — сипло предупредила Nadya. поднимаясь из-за стола. — Но вы заткнете мне рот своей жесткой соленой ладонью…

— Нет!

— Тогда чем?

Она уже сидела прямо на столе, ненавидяще глядя на него и сплетя ноги. Ее ног до того Стас не видел, потому что во время беседы они мирно пребывали под столом. Очень стройными оказались эти ноги в смуглых, будто подпаленных колготках. Они отчетливо состояли из тонких костей, туго натянутых сухожилий и красивых сухих мускулов. Хищные ноги, опасные, вызывающие настолько, что волосы у Стаса зашевелились на макушке и сложились в совсем иную прическу.

«Вот ведьма! — обозлился он. — Да с ней без понятых и разговаривать нельзя! А каблуки эти запросто череп пробьют. Посочувствуешь финнам и сомалийцам!»