Полукровка

Мое сердце будто распухло. Он… заботился обо мне, и он колебался, прежде чем ответить на вопрос о своих родителях. Каким-то образом это заставило меня почувствовать себя лучше в отношении собственных противоречивых эмоций. Эйден действительно высказал правильное мнение. Независимо от того, с кем бы я столкнулась, если это даймоны, я обязана их убивать. Вот почему я тренировалась сейчас. В некотором смысле, я на самом деле готовилась убить ее.

Я глубоко вдохнула.

– Знаешь… Я ненавижу, когда ты прав.

Он засмеялся, а я поморщилась.

– Но ты бываешь права, даже когда не осознаешь этого.

– А?

– Когда ты сказала, что я не знаю, как веселиться – в день солнцестояния, – ты была права. После убийства моих родителей я очень быстро повзрослел. Леон говорит, что моя личность осталась где-то еще. – Он сделал паузу, тихо посмеиваясь. – Думаю, он тоже прав.

– Откуда Леону знать? Он будто разговаривает со статуей Аполлона. В любом случае, ты забавный, когда хочешь таким быть. И хороший, и умный, действительно умный. Ты лучший из тех, кого я…

– Хорошо. – Смеясь, он поднял руки. – Я понял, и мне весело. Тренировать тебя забавно и определенно не скучно.

Я пробормотала что-то непоследовательное, потому что в груди снова затрепетало. Занятие закончилось, и хотя мне хотелось остаться с ним, для этого не было ни одной причины. Я направилась к двери.

– Алекс?

Мой желудок сжался.

– Да?

Он стоял в нескольких футах.

– Думаю, было бы неплохо… если ты не будешь надевать это на занятие в следующий раз.

Ой. Я забыла, что на мне надето. Сомнительные шорты, которые Калеб подобрал для меня. Даже не думала, что он заметил. Но, глядя на Эйдена, я поняла, что это так. Я смутилась.

– Они тебя отвлекают?

Эйден подарил мне одну из своих редких улыбок. Я даже забыла о страшной вещи, для которой тренировалась. Так сильно его улыбка влияла на меня.

– Дело не в отвлекающих шортах. – Он прошел мимо, останавливаясь у двери. – На следующем занятии я могу позволить тебе тренироваться с ножами, если будет время.

Мои шорты и все остальное на время были забыты.

– Да ладно? Ты серьезно?

Он пытался казаться серьезным, но озорная улыбка мешала этому.

– Думаю, это не повредит. Но только немного. Это поможет… тебе почувствовать, как с ними справляться.

Я оглянулась на стену с оружием. Мне не разрешали прикасаться к ножам, а теперь он позволял мне практиковаться с ними. Это было похоже на окончание детского сада. Черт, это было, как канун Рождества.

Недолго думая, я сократила расстояние между нами и обняла его. Эйден напрягся, очевидно, застигнутый врасплох. Это было простое объятие, но атмосфера накалилась. Мне вдруг стало интересно: что будет, если я положу голову ему на плечо, как после его возвращения с озера Лур? Или если он обнимет меня, но не в знак утешения? Или если я поцелую его снова, как в ту ночь… он поцелует меня в ответ?

– Ты слишком красива, чтобы так одеваться. – Его дыхание всколыхнуло мои волосы. – И ты слишком взволнована, чтобы работать с ножами.

Я покраснела, отступив назад. Что? Эйден думает, что я симпатичная? Мне потребовалось несколько минут, чтобы это осознать.

– Я кровожадная. Что еще?

Эйден опустил глаза, и я решила, что мне нужно пойти в магазин и набрать там столько пар коротких шорт, сколько смогу унести.

Глава 15

Похороны тех, кого убили на озере Лур, начались на рассвете, и… это было ужасно, как и все похороны. Следуя древнегреческой традиции, церемония состояла из трех частей. Все найденные тела разложили перед присутствующими. Я стояла в задней части похоронного бюро, отказываясь идти рядом с мертвыми. Я выражала свое почтение с приличного расстояния.

Три тела семьи Дикти, отца и мачехи Ли и Стражей были завернуты в льняные ткани и покрыты золотом. Началась похоронная процессия. Тела подняли и понесли через главную улицу. Вся туристическая деятельность на острове остановилась, а улицы были полны скорбящих.

Ученики, оставшиеся в Ковенанте, выделялись из толпы. Мы были одеты в черные сарафаны или платья. Ни у кого из нас не было ничего подходящего для похорон. На мне было черное обтягивающее платье и шлепанцы – лучшее из того, что было.

Я шла рядом с Калебом и Оливией. Ли и Доун мы встретили на кладбище. У сестер были одинаковые медно-рыжие волосы и невероятно хрупкие тела. Даже с опухшими глазами Доун выглядела совершенно ошеломительно.

Мертвых не хоронили. После сжигания останков устанавливали массивные мраморные статуи. Почившую семью Самосов изобразили на пьедестале с высеченным греческим стихом о бессмертии среди богов. Новый круглый постамент уже занял площадку.

Драгоценности и золото снимали с тел и размещали на пьедестале. В этот момент мне захотелось уйти, но это было бы верхом неуважения. Я отвернулась, когда зажгли костры, но слышала потрескивание, пока огонь разъедал трупы. Я вздрогнула. Отвратительный финал. Они вполне могли быть жертвами моей матери.