Полукровка

Я кивнула и осмотрела гостиную. Она была не намного больше моей комнаты в общежитии, и в ней тоже отсутствовали украшения. Ни фотографий, ни рисунков, ни картин на стенах. Вместо этого куча книг и комиксов. Не было и телевизора. Эйден читал. Возможно, даже читал на древнегреческом. Почему-то это заставило меня улыбнуться.

Я заметила кое-что в углу комнаты, между книжной полкой и столом. У стены стояла гитара, а несколько цветных медиаторов были сложены в ряд на одной из полок – всех цветов, кроме черного. Я так и знала, что Эйден чем-то таким занимается. Интересно, сыграет ли он когда-нибудь для меня? Всегда любила парней, которые играли на гитаре.

– Ты играешь?

– Иногда. – Он протянул мне стакан воды, и я выпила его, прежде чем Эйден сел рядом.

– Ммм. – Я вытерла несколько капель с губ. – Спасибо. Что насчет медиаторов?

Он посмотрел на полку.

– Я собираю их. Наверное, странная привычка.

– Тебе нужен черный.

– Пожалуй, да. – Эйден нахмурился, когда заметил как у меня дрожат руки.

– Алекс, что случилось?

Смех застрял у меня в горле.

– Это прозвучит безумно. – Я быстро взглянула на него и увидела на его лице беспокойство.

– Алекс… ты можешь сказать мне. Я не осужу тебя. – Его рука легла на мою. – Ты ведь доверяешь мне?

Я смотрела на наши пальцы. Тебе суждено быть с ним. Эти слова звучали отвратительно.

Я высвободила руку и встала.

– Да. Конечно. Конечно, доверяю. Но это просто безумие.

– Попробуй начать с самого начала.

Я кивнула, разглаживая платье. И начала свой рассказ с событий на вечеринке. Выражение лица Эйдена ожесточилось, когда я рассказала ему о том, что сказал Коди, и стало еще злее, когда я объяснила, как Сет поджег чью-то лодку. Я рассказала ему все, даже то, как мы с ним оказались «двумя половинками» или кем-то еще. Эйден был замечательным слушателем. Он не задавал вопросов, но я знала, что он слушает.

– Это же не может быть правдой, да? Я имею в виду, что все это нереально. – Я снова начала ходить по гостиной. – Люциан сказал, что именно поэтому мама сбежала. Оракул сказала ей, что я стану вторым Аполлионом, и она боялась, что боги… убьют меня. – Мой смех звучал немного нервно.

Эйден провел рукой по волосам.

– Я подозревал что-то такое с тех пор, как Люциан захотел вернуть тебя домой. И когда ты сказала, что видела татуировки Сета… Не могу поверить, что все это время я был рядом с… Когда тебе исполнится восемнадцать, Алекс?

Я опустила руки.

– Четвертого марта. Меньше чем через год.

Эйден потер подбородок.

– Когда ты разговаривала с оракулом, она говорила что-нибудь подобное?

– Нет, только сказала, что я убью тех, кого люблю. – Я сглотнула. – Я не все поняла из того, что она сказала.

– Да ты и не могла. – Он обошел маленький деревянный стол. – Теперь мы знаем, почему твоя мать пошла на такой риск, покинув остров. Она хотела защитить тебя. История Солярис действительно трагична, но она противостояла Совету и богам. Вот что решило ее судьбу. А не то, что было написано в книгах.

– Зачем это Солярис? Разве не было известно, что произойдет?

– Некоторые говорят, что она влюбилась в Первого. Когда он выступил против Совета, она защищала его.

– Это так глупо. – Я закатила глаза. – В общем, она покончила с собой. Это не любовь.

Эйден улыбнулся.

– Люди делают ужасные вещи, когда влюбляются, Алекс. Посмотри, что сделала твоя мама. Это другой вид любви, но она бросила все, потому что любила тебя.

– Да. Она ушла, чтобы защитить меня. – Мой голос звучал слабо. – Знаешь, я даже ненавидела ее за то, что она забрала меня отсюда. Но она просто пыталась защитить меня.

– Теперь, когда ты знаешь, это успокаивает, не так ли?

– Не знаю. Все, о чем я могу думать, это, что если бы я не была каким-то ужасным фриком, она все еще была бы жива.

– Ты не можешь винить себя за это, Алекс. Ты зашла слишком далеко.

Я кивнула, отводя взгляд. Эйден мог верить чему угодно, но если бы я не была вторым Аполлионом, ничего этого бы не случилось.

– Ненавижу. Ненавижу, когда не могу контролировать ситуацию.

– Но ты можешь, Алекс. Твоя сущность дает тебе больше контроля, чем кому бы то ни было.

– Как? По словам Люциана, я всего лишь личная электрическая розетка Сета или что-то в этом роде. Кто знает? Никто.

– Ты права. Никто не знает. Когда тебе исполнится восемнадцать…

– Я стану ужасным фриком.

– Это не то, что я собирался сказать.

Я посмотрела на него.

– Хорошо. Когда мне исполнится восемнадцать, боги убьют меня во сне. Вот что сказал Сет.

Из-за гнева его глаза потемнели.

– Боги должны знать о тебе. Если бы они хотели… избавиться от тебя, они бы уже это сделали. Поэтому, когда тебе исполнится восемнадцать, может произойти все, что угодно.

– Ты говоришь так, будто это хорошо.

– Может быть, Алекс. С вами двумя…

– Ты говоришь как Люциан! – Я отошла от него. – Сейчас ты скажешь, что я другая, особенная часть Сета, и принадлежу ему, как если бы я была какой-то вещью!

– Я не говорил этого. – Он сократил дистанцию и положил руки мне на плечи. – Помнишь, что я сказал о судьбе?