Полуночная тень

Кетал не всех представил Реми, но одну девочку прочил в друзья – Рену – голубую волчицу и ровесницу Волчка. Реми продолжал считать девчонок слабыми и глупыми, но Рена каждый раз доказывала обратное, чем раздражала мальчика. Она из раза в раз демонстрировала знания и умения, которых Реми был лишён со смертью дяди. Девчонка, перенимая поведение взрослых, тоже норовила поддеть Волчка, пошутить над ним, ткнуть носом как неразумного щенка в то, чего он не знал. Она выпендривалась, иногда этим напоминая Рин из цирка, но не зазнавалась, как человеческая девчонка, и знала своё место. К тому же Рена внешне была совсем другой. Гладкие короткие серые волосы она убирала за уши, под тёплую тунику надевала шорты и словно мальчишка лазила по деревьям, мастерила рогатки, пулялась камешками, быстро бегала, высоко прыгала, и повторяла «ты что в клетке рос», намекая на неспособность Реми победить её.

Конкурировать с девчонкой Реми считал ниже своего достоинства. Он взрослый! И не станет поддаваться на провокации ребёнка, тем более что Рена была немного младше его. Стоило ей вновь начать кичиться своим волчьим воспитанием, как Реми надевал маску безразличия и притворялся, что занят созерцанием природы, своими мыслями, помощью стае и другими важными делами.

– Волчок-дурачок, – язвительно заключала девчонка, задирала нос, отводя жёлтые глаза, и уходила болтать с Релиной или лаской.

Она раздражала Реми, мальчика злило, что её в стае называли по имени, а его Волчком. Когда его перестанут так звать? Почему Пустынника до сих пор называли по прозвищу, а не по имени – Рёуске? Стоило задать этот вопрос Дорелу или Кеталу, мужчины игнорировали, меняли тему и отшучивались.

Когда Рена оборачивалась волком, шерсть её отдавала в голубизну, в цвета сумерек, в синий и тёмно-серый, более однотонный. Шкуру Реми покрывали участки самых разных оттенков серого: от почти чёрного на ушах, хвосте и загривке, до едва ли не белого на груди и животе. Мальчик не видел себя волком, только частично в отражении.

Стоило Кеталу завести разговор с Реми, обучая его культуре и традициям оборотней, Рена отставала, уважая мужскую территорию.

Неспешно проходили дни по дороге на юг, а вечерами, сидя у костра и поджаривая свежее мясо, только что пойманной дичи, оборотни рассказывали байки.

С охоты все вернулись бодрыми и весёлыми, в этот раз им повезло раздобыть крупного серого оленя. Его мясо накормит всю стаю. Особенно радовался Пустынник, которому Амбери отвёл важную роль на охоте – подрезать оленя и вынудить его бежать вниз со склона прямиком к обрыву. Красному волку не только удалось напугать животное, но ещё и сломать ему ногу, из-за чего олень рухнул и прокатился два метра по щебню.

Пустынник радовался и едва не плясал от гордости, собирая поздравление воинов, Амбери и Релины. Не пройдёт и пары оборотов, как он получит статус воина в стае.

– Не мучает совесть так ржать, а, трупожор? – из-за спины парня бросил Раджи в обличие волка. Пустынник замолчал, улыбка померкла на его лице, он уставился в пустоту, уши опустились, хвост поджался. – Или волки стали падальщиками?

– Посмотрел бы я на тебя в голодный год. – Вперёд выступил Амбери, рукой отодвинув Пустынника.

– А когда волки стали помоишниками? – вставила Релина, гордо подняв волчью голову. Глухой рык раздавался из горла Раджи, он отвёл уши и сверлил старшую мать янтарным взглядом. Релина стояла словно изваяние, ухом не повела, не оскалилась. Она знала свой статус в стае и не позволит никому забывать о нём.

Амбери стоял рядом, в его взгляде не читался откровенный вызов, как в бирюзовых очах Релины, но он был наготове помочь ей словом или делом. Остальные воины наблюдали, как смотрели, боясь шелохнуться и привлечь ненужное внимание к себе, Рена и Реми.

Стаю Кетала разрывали конфликты, выступая против Релины, Раджи бросал вызов вожаку.

– Переяркам не место в засаде, – обратился матёрый волк к Амбери. Он осознал, какому риску подвергал себя. Раджи не собирался вступать в схватку, но хотел, чтобы слова его услышали. Он знал, как следует водить охоту, не зря же он был вожаком в своей стае.

– Я знаю место каждого, я планирую охоту, – напомнил Амбери. Напряжение нарастало, волки переглядывались, Реми точно не знал, кто из них вступился бы за Пустынника, а кто поддержал Раджи.

– В последний раз меня здорово пронесло после оленины, – Раджи обратился человеком и развёл руками, пытаясь развеять накалившуюся обстановку. Однако своей фразой он разом оскорбил и Амбери, который выбирал животное для загона, и Релину, что готовила мясо, намекая на их плохой нюх, не сумевший распознать больного от слабого, свежее от тухлого.

– Откуда нам знать в каких помойках ты шарил, по дороге в лагерь, – язвительно парировала Релина. Вперёд вышла пятнистая волчица и встала между женщиной и Раджи.

– Ты слишком молода для старшей матери, – держа голову ниже человеческой, прокомментировала она. Релина не ответила, продолжая с вызовом смотреть в глаза волчице. Старшая мать держалась прямо и гордо, не выказывала гнев, раздражение или страх.