Полуночная звезда

Рафаэль ждет продолжения, но Энзо вновь впадает в глубокое молчание, его внимание приковано к океану. Рафаэль догадывается, о ком думает Энцо. Это не Аделина, а девушка — которая давным давно ушла в счастливые моменты прошлого.

Через некоторое время, Рафаэль убирает с колен принца чашу и осторожно вытирает руки Энцо, а затем накладывает слой мази на обожженную кожу. Это старый рецепт, который Рафаэль использовал в Суде Фортунаты, когда Энцо пришел к нему ночью на перевязку. Теперь же суда нет. Королева Мэв вернулась в Бельдайн зализывать раны и восстанавливать флот. И Кинжалы пришли сюда, в Тамуранию, во всяком случае, в то, что от нее осталось. Инквизиторы Аделины расположились на холмах на севере Тамурании.

— Есть какие-нибудь новости об Аделине? — спрашивает Энцо, пока Рафаэль достает свежие бинты.

— Столица Дюмора пала под натиском ее армии, — отвечает он. — Теперь она правит всем в Морских землях.

Энцо снова устремляет взгляд к морю, словно снова ищет вечную связь между собой и Белой Волчицей, и его взгляд кажется очень далеким.

— Вскоре она вновь заинтересуется Тамуранией, — говорит он.

— Я не удивлюсь, если ее корабли покажутся у наших границ, — соглашается Рафаэль.

— Золотая Триада встретится с нами завтра?

— Да, — Рафаэль глядит на принца. — Правители Тамурании говорят, что их армия все еще ослаблена после последней осады Аделины. Они хотят попробовать снова провести с ней переговоры.

Энцо осторожно двигает пальцами левой руки и затем морщится.

— И что ты об этом думаешь?

— Это пустая трата времени, — качает головой Рафаэль. — Аделина без колебаний отклонила их попытку в прошлый раз. Тут не о чем говорить. Что могут ей предложить правители, чего она не сможет взять силой?

Тишина снова покрывает их, возможно, она единственный ответ на вопрос Рафаэля. Он продолжает накладывать повязки на руки Энцо, стараясь игнорировать шум волн. Звук морского прибоя за окном. В темноте горит пара ярких свечей. Стук в дверь.

Всплывают нежеланные и нежданные воспоминания, руша стены, построенные Рафаэлем вокруг собственного сердца после смерти и воскрешения Энцо. Он больше не занимается ранами принца, он ждет, напуганный в своей опочивальне в Суде Фортунаты год назад, смотрящий на море людей в масках.

Казалось, весь город собрался, чтобы увидеть дебют Рафаеля. Дворяне и дворянки, одетые в тамуранские шелка и кружева Кенетры, развевающиеся по комнате, их лица, наполовину скрытые под красочными масками, их смех вперемешку со звоном хрусталя и шуршанием обуви. Остальные консорты движутся среди них, изящные и элегантные, подающие напитки и блюда из замороженного винограда.

Рафаэль стоит в центре зала, скромная юность, одетая и ухоженная до пика совершенства, его волосы — занавес темного атласа, развивающиеся бело-золотые одежды, черная пудра, обрамляющая глаза цвета драгоценного камня, изучающие толпу любопытных участников торгов. Он помнит, как тряслись его руки, как он сжимал их, чтобы хоть немного успокоить. Он был обучен эмоциям, которые позволялось показывать на лице, тысячи различных тонкостей для губ, бровей, щек и глаз, и совершенно неважно, совпадают ли они с его настоящими эмоциями.

Поэтому, в тот момент, на его лице ясно читалось безмятежное спокойствие, робкая привлекательность и нежное удовольствие, тихое, как снег, отсутствие страха.

Сейчас и тогда энергия в комнате, казалось, нарастает. Рафаэль машинально поворачивает голову в сторону, не уверенный, что он чувствует. Сначала он думал, что его разум играет с ним, пока не понял, что энергия исходит от незнакомого юноши, скользящего в толпе. Рафаэль следил за ним, завороженный силой, которая, казалось, следовала по его пути.

Торги начались с высоких ставок и взмывали лишь выше. Они росли и росли так, что Рафаэль уже не мог разобрать цифр, звуки вокруг него начали размываться. Другие консорты перешептывались между собой. Он никогда не слышал таких невероятно скачущих сумм на аукционе раньше, и странным было то, что его сердце билось все чаще, а руки тряслись все сильнее. Такими темпами он мог не дожить до конечной выплаты победителя.

И затем, когда торги начали стихать, молодой слуга, прячущийся в толпе, поднял самую высокую ставку вдвое.

Спокойное выражение на лице Рафаэля впервые дрогнуло, когда по комнате пронеслось перешептывание. Мадам предложила повысить ставку, но никто этого не сделал. Рафаэль стоял в тишине, когда слуга выиграл аукцион.

Тем вечером Рафаэль зажег дрожащими руками несколько свечей и одиноко сидео на краю кровати. На шелковых покрывалах, отделанных золотой нитью и кружевом, в воздухе кружил аромат ночной лилии. Шли минуты. Он слушал шаги, приближающиеся к его покоям, и повторял про себя уроки, которым учили его старшие консорты на протяжении многих лет.

Казалось, прошла целая вечность, пока он не услышал то, чего ожидал услышать за дверью. Спустя несколько мгновений раздался стук в дверь.

Все будет хорошо, прошептал Рафаэль, не веря в правдивость своих слов.

Он встал и повысил голос.

— Входите, пожалуйста.