Полуночное солнце

От холода дрожь пробрала его от макушки до пят. Он озирался, пытаясь определить, в какую сторону смотрел, когда обернулся через плечо, а затем увидел, что лес сам подсказывает ему: почти все тени тянулись в ту сторону. И его тень присоединилась к ним, когда он поднялся на ноги, и он стремительно направился вслед за ней, словно надеясь обогнать, если будет двигаться достаточно быстро.

Вот еще один сюжет для рассказа. Надо не забыть записать, когда вернется домой, а на будущее носить с собой блокнот. Это поможет направить в нужное русло воображение, которое в данный момент, похоже, не поддавалось его контролю. Бен уже склонялся к мысли, что все тени вокруг него и впереди указывают путь, которым он должен идти, как и многочисленные опавшие хвоинки. И уж точно ему не стоит этого бояться, ведь он видит за дальними деревьями синее небо. Там наверняка выход из леса, и он невольно признавал, что чувствует по этому поводу некоторое облегчение. Он будет рад услышать обычные звуки природы, когда окажется на открытом месте. Однако пока он еще в лесу, лучше не слышать ничего, кроме собственного дыхания и приглушенных шагов, которые походили на биение сердца земли.

Бен ожидал, что клочок открытого неба будет увеличиваться быстрее, ведь он так широко шагал ему навстречу. Но даже когда он припустил бегом, тот остался удручающе маленьким. Мягкая почва заглушала звук шагов настолько хорошо, что ему казалось, тишина концентрируется, проглатывая всякий производимый им шум. А затем он в нерешительности остановился. Лес впереди вовсе не заканчивался – в его центре была поляна. Он это понял, потому что когда-то уже бывал здесь.

Бен вспомнил, как его водили на эту поляну в такой холодный день, что мама и бабушка старались подсесть как можно ближе к камину. А тогда это место выглядело так же, как сейчас? Сосны вокруг поляны переливались, словно кристаллы льда проступали сквозь кору, а промерзшую траву в середине как будто расшвыряло в стороны взрывом. Воспоминания ускользали от него, потому что тогда он был слишком мал, чтобы осознать суть происходящего, понял он теперь. Это и есть то самое место, где погиб Эдвард Стерлинг.

Бен прошел между двумя соснами и остановился у кромки травы, изумляясь, как же он это понял. В конце концов, не одна ведь в этом лесу поляна. Однако Эдварда Стерлинга обнаружили в дубовой роще, и здесь, среди сосен, окружавших поляну, виднелись останки погибших дубов. Бен вышел в самый центр открытого пространства и огляделся по сторонам.

Поляна была круглая, ярдов тридцать в диаметре. И здесь, примерно на равном удалении от центра, стояли четыре засохших дуба. Он предположил, что из-за сосен им не хватило света и питания, поскольку дубы казались совсем иссохшими, с редкими перекрученными ветвями на прогнивших стволах. Они напомнили ему гигантских мертвых пауков. Он ступил на траву, которая резко просела под ним, словно готовый провалиться лед на пруду, и попытался понять, на что еще стоит обратить внимание. Что бы это ни было, ему казалось, оно только и ждет, чтобы он заметил.

Он всматривался сквозь пар собственного дыхания в деревья, обступавшие поляну ровным кругом, и ему показалось, он заметил. Неужели поляна действительно такая идеально круглая, как кажется? Он постарался встать в самый, насколько он мог судить, центр, и двинулся к краю, ставя ноги вплотную друг к другу цепочкой.

Сорок шесть таких шагов, и он дошел до края поляны. Фут – это длина стопы, подумал он, только вот теперь он уже не помнил, откуда именно начал отсчет. Он вернулся на сорок шесть шагов назад и положил на клочок промерзшей травы фунтовую монетку, после чего снова двинулся по прямой линии к противоположному краю поляны. Снова сорок шесть шагов. Чутье помогло ему сразу отыскать середину, и ему казалось, он выпустил на свободу какую-то до сих пор запертую часть себя.

Бен вернулся к монетке и двинулся к краю поляны под прямым углом к первой линии. Сорок шесть шагов, и он поравнялся с соснами. Он удивленно хмыкнул, вернулся к монетке и отправился прокладывать вторую половину диаметра. Носок его правого ботинка достиг края поляны, когда он насчитал сорок шесть шагов, и он невольно задрожал от волнения, или же от напряжения, или от усиливавшегося холода. Не бывает таких ровных полян, сказал он себе и решил это доказать. Пока он не найдет диаметр, который не будет равен девяноста двум шагам, или же радиус, который не составит половину этого расстояния, ничто не отвлечет его от дела.