Полуночный ковбой (сборник)

С экрана донесся голос пожилой дамы: «Помните, дети, мы — единственные родственники бедняжки Сары и наш христианский долг…»

После чего послышалось оглушительное хлопание двери.

Анастасия быстро оделась, так и не подпустив к себе Адриана. Он было замахнулся на нее, но приятели его удержали. Она вышла из кладовой, спустилась по лестнице и зашагала по направлению к залу, неестественно запрокинув голову и пошатываясь, будто была навеселе.

Когда она входила в зал, на экране звучала бравурная музыка. Она приветствовала ее возвращение в темноту кинотеатра «Мир».

ГЛАВА 4

В юности непременный признак влюбленности — прогулки около мест, где обитает предмет твоих чувств. Мы, не решаясь открыто признаться даже самим себе, а тем паче — другим, выдумываем всевозможные предлоги, лишь бы быть поближе к божеству, надеемся на чудо или, вернее, на его призрак.

Джо изнывал от желания по-настоящему подружиться с ребятами, которые привели его в кладовку кинотеатра. Но их вожак Адриан Шмидт, блондинистый прыщавый верзила, считал, что в тот вечер Анастасия Пратт отказала ему из-за Джо. И когда Джо принялся топтаться у газетного киоска, где обычно собирались подростки, Адриан подарил ему взгляд, от которого у любого душа бы в пятки ушла. А потом ему удалось настроить всех остальных, кроме Бобби Десмонда, против Джо, и в один прекрасный день, когда тот проходил мимо, ребята высыпали на тротуар и стали чмокать губами, изображая страстные поцелуи.

В то же время Анастасия Пратт, влюбившись в Джо Бака, принялась прохаживаться мимо его дома. Каждый день после занятий она шла туда. Он наблюдал за ней сквозь жалюзи в комнате Салли и заметил, что она баюкает свои учебники на руках, точно младенца. Его поразило совершенно бесстрастное выражение ее лица — она смотрела прямо перед собой, лишь краешком глаза буравя окрестности. Так налетчик присматривается к ценностям на витрине ювелира. И вот однажды она появилась на улице и принялась звонить в каждый дом, предлагая купить билеты церковной лотереи.

— Ой, — воскликнула она, притворившись удивленной, когда Джо Бак открыл дверь, — я не знала, что ты тут живешь. Я мимо шла, а тут… в общем, наша церковь лотерею затеяла, ну, в общем, у вас звонок, так я и… А ты давно тут живешь? Ой, что я такое говорю… в общем, билет брать будешь?

Она говорила, а Джо смотрел на ее губы, но потом отвел глаза, вспомнив гнусное чмоканье Адриана Шмидта, и замотал головой, дескать, не нужны мне ваши билеты.

Девушка поняла, что Джо отказывается отнюдь не от билетов. Чуть не плача, она подалась к нему и грустно прошептала:

— Правда, не хочешь?

Джо кивнул. Анастасия резко повернулась, спустилась с крыльца и пошла прочь.

Она покачивала бедрами при ходьбе, да так, что внутри у Джо что-то перевернулось. Он внезапно заметил, как печально опустились ее плечи, как сгорбилась спина, и тут против воли он громко и довольно красноречиво кашлянул. Она обернулась. Джо выдавил:

— Не знаю, есть ли у меня мелочь.

Анастасия стрельнула глазами из-под ресниц и поразила его в самое сердце.

* * *

Пятнадцатилетняя Анастасия Пратт стала первой женщиной Джо. Они прятались, как воры. Он стыдился и за себя, и за нее. Она давала ему свою любовь, но требовала тех самых страстных поцелуев, из-за которых все и началось. Он видел ее желание, сам трепетал, целуя ее, и ненавидел себя за это.

Часто в часы безделья Джо размышлял об их любви.

Сто раз он давал себе зарок развязаться с ней, но стоило им увидеться, как благие намерения исчезали. Он представлял себе линии ее живота и бедер, думал о ее одиночестве и беззащитности. Эти мысли разбивали в пыль все клятвы, и он ощущал себя полным идиотом.

А затем, в один прекрасный день, родители Анастасии Пратт получили анонимное письмо, в котором расписывались не только пиршества плоти, которые девушка закатывала в кладовой кинотеатра, но и ее встречи с Джо. Мистер Пратт однажды вечерком заявился к дому Джо с намерением «вышибить дух из этого парня». Но из-за природной хилости передумал и направился в полицейский участок. Джо так и не узнал, что они там порешили, но на следующий день Салли позвонила из города: «Доигрались, деточки, теперь бедняжку кладут в дом хи-хи». Последним выражением Салли называла клинику для нервнобольных.

Крах карьеры Анастасии Пратт вызвал бурю кривотолков. Значительная часть, и не самая лучшая, пришлась на долю Джо Бака — их имена связывались неразрывно.

Но свидетельства рассказчиков во многом расходились. По одной версии, Джо принуждал ее отдаваться другим из собственных меркантильных соображений, по другой — Анастасия забеременела от него. Третьи намекали на невероятные мужские способности Джо, отчего девочка и повредилась в уме.

Джо понимал, что в городе к нему теперь относятся по-иному, и сгорал со стыда.

А вскоре пришли мысли о том, что, в сущности, он ничто — бездельник, повеса, бабушкин внучек.