Полупарюр

Фамилия моего родителя даже отдаленно не напоминала ни одну из трех, интересовавших меня. Но это ничего не доказывало. Его предки могли ее сменить после революции. У этого человека могло и не быть наследников мужского пола, а может, мой предок был наследником фотографии по материнской линии. Во всяком случае, проверить стоило. Поэтому я бодро шагала в ту часть города, где, скорее всего, жила моя бабушка. Я никогда раньше не была на этих улицах, застроенных частными домами. Они были узкими, плотно зажатыми высокими заборами и покрыты остатками асфальта. Огромные выбоины и ямы в некоторых местах были заботливо засыпаны гравием. Однако подавляющее большинство их было просто заполнено грязью и коварно замаскировано опавшими листьями. Мне приходилось очень внимательно смотреть под ноги, чтобы не угодить в одну из них. Мои мысли были заняты совсем не предстоящей встречей. Я думала о фотографии. Если я получила такой снимок с упоминанием о своем отце, то, возможно, и Эллочка получила аналогичное послание. Таким образом, мы обе связаны с двумя из этих молодых поклонников Ирэны Брюгге. Из этого следует два вывода. Во-первых, судя по отмеченным деталям украшения, правильна все-таки версия нашего гида. Во-вторых, существует еще кто-то третий, у кого должна быть третья деталь туалета. Может, это сам гид? Или этот Иван Эдуардович просто знаком с этим человеком? А почему в книге, написанной внучкой Брюгге, эти юноши обвиняются в краже драгоценностей? Ирэн не сказала отцу о своем решении? Возможно. Глупо отдавать такие ценности для проверки чьих-либо нежных чувств. Отец никогда не согласился бы рисковать. Скорее всего. В-третьих,… Я не успела подумать, потому что уткнулась носом в калитку необходимого дома. Волкодав за забором уже залился лаем, а низкий хрипловатый голос, который мог с успехом принадлежать, как мужчине, так и женщине, спросил.

– Кто там?

– Это Катя, ваша внучка, – выпалила я то, что первое пришло в голову. Так как к разговору не подготовилась.

– Внучка? – удивился голос. «Не хватало только, чтобы там оказались посторонние люди» – успела подумать я прежде, чем засов на двери лязгнул, и калитка распахнулась. На пороге показалась пожилая, монументальная женщина с высокомерным лицом. Во мне не было ни высокомерия, ни монументальности, но я напоминала ее, как абрикос – дичка напоминает аналогичный садовый плод. «Неужели и я в старости буду такая же?» – с чувством близким к ужасу подумала я.

– Входи, – сказала она будничным голосом, будто внучка Катя посещала ее ежедневно, или несколько раз в день. Ее морщины были покрыты толстым слоем пудры, а на тонких сморщенных губах ярко алела помада. Одета моя бабушка была в простое черное платье. Седые уложенные в высокую прическу волосы перевязывал черный прозрачный платок. Она напоминала то ли растолстевшего мима, то ли престарелую японскую гейшу европейского происхождения.

– Ты хотела увидеть отца, – она утвердительно кивнула головой. – Ты пришла вовремя. Я как раз собиралась к нему. Кто тебе сообщил?

«Что именно сообщил?» – подумала я, но ответить не успела. За меня это сделала странная женщина.

– Наверное, мама, – она задавала вопросы и отвечала на них за меня. – Она всегда была хорошей девочкой.

Мы стояли в маленьком дворике, полностью благоухающими хризантемами настолько, что к аккуратному домику можно было пройти только по узенькой, уложенной плиткой дорожке.

– У вас красиво, – вежливо сказала я, не зная, с чего начать разговор.

– Да, после выхода на пенсию я решила заняться цветами. Не для продажи, для себя. Всегда любила цветы. На еду мне хватает персонально пенсии.

«Интересно, за что это у нее персональная пенсия?» – промелькнул в моей голове вопрос, но озвучивать его мне не пришлось. Моя новая родственница, похоже, обладала телепатическими способностями.

– Я двадцать лет была директором лучшей школы в городе. Кстати, там учились и твои родители, – старая дама вздохнула и сорвала несколько хризантем. – Вообще-то, он не любит хризантемы, – задумчиво произнесла она – Да ничего. Кто его будет спрашивать.

Что-то мне очень в этом букете не понравилось. Хризантемы были белые, пышные, удивительно красивые. Только в букете их было… шесть! Мне стало тоскливо. И это сразу отметила моя суперпроницательная бабушка.

– Ты ничего не знала, – она утвердительно кивнула, вместо меня подтверждая свои слова – Твой отец неделю назад погиб в автомобильной аварии.

Сказано это было таким тоном, будто я в очередной раз не выучила урок, хотя меня предупреждали о последствиях. Очень похоже на директора школы, но совершенно не напоминало скорбящую мать. Интересно, равнодушие по наследству передается?