Полутьма

— Я не следователь, дядя, — огрызнулась я, цепляя взглядом задумчиво стоявшего у стены Палыча, — вижу именно так. И не должна ничего объяснять одной мертвой твари.

— Почему этим не занимается полиция? — вопрос Палыча привлек внимание всех.

Участковый выпрямился под взглядами. Лишь кадык на шее дернулся, когда повисла тишина. Выдержал пронизывающий насквозь молчаливый вопрос вампира и посмотрел прямо на меня. В горле пересохло. Дядя убрал руку, напоследок сжав пальцы на плече сильнее. Моя территория. Моя ответственность. Он давал мне шанс самой все объяснить.

— Кузнечик действительно права. Она не следователь. Для этого есть соответствующие структуры, — не отрывая от меня взгляд, Палыч смотрел открыто и прямо.

Просто кивнула, неожиданно для себя цепляясь взглядом за вампира в поисках поддержки. Отлично. Вот так на меня работает слово «напарник». Кровососущая тварь вдруг стала предметом стабилизации. Не дожидаясь реакции майора, я вновь посмотрела на Палыча.

— Это наше расследование, Палыч. Полиция не лезет в дела военных. То, что совершило это, — облизнув губы, я кивнула на фотографию, нервно поправляя растрепанные мокрые волосы, — наш бывший сотрудник. И речь идет не о единичных случаях, а, — запнувшись, нахмурилась, прочищая горло.

— Это военный межвидовой конфликт, лейтенант, — спокойно продолжил за меня вампир, — который длится только официально больше двух сотен лет.

Стоп. От недоумения глаза округлились, и, кажется, я стояла с открытым ртом. Какого черта он делает? Это секретная информация. Но дядя не остановил его. Ужасная догадка заставила сердце сжаться, а внутри вновь все покрылось льдом. Часто заморгав, я поднесла фото ближе к глазам. Он не просто приглашает меня поиграть.

— Он здесь, — повернувшись к дяде, я обреченно смотрела на его реакцию.

Густые ресницы сомкнулись, а секунда показалась вечностью. Я слышала, как тихо ухнуло сердце. Один раз. Продалбливая то, что врачи назовут диафрагмой. На второй удар я была не готова. Не к тому, как медленно полковник наклонился вперед, касаясь подбородком шею.

Он сдох? Сдох?

Зажмурившись, я чувствовала, как ресницы переплетаются друг с другом в попытке спрятаться от этого мира. Боль горячей волной прошла по сосудам, высушивая изнутри. Отбирая крик. Вздох.

Потому что он здесь.

— Старший лейтенант, я все еще жду объяснений, как ты пришла к своим выводам, — не замечая ничего вокруг, спокойно проговорил вампир.

— Помолчи, майор, — осек его дядя, пока я медленно сползала на диван.

Глава 7

— То есть, когда светло, жители в безопасности? — голос Палыча вытащил меня из забытья.

Судя по всему, я все же вырубилась. Под головой мягкая подушка, пальцы ощущают теплую шерховатую обивку дивана, а мозги ломит от транквилизатора. Проморгавшись, прищурилась, стараясь собрать картинку целиком. Палыч сидел напротив вампира, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. Полковника в комнате не было. Перевернувшись на спину, уставилась на потолок, разглядывая какой-то типичный рисунок на белых обоях. Такая доза меньше чем за сутки еще будет давать о себе знать. Поэтому использовать каждую секунду на отдых сейчас было рациональнее всего.

— Нет. Только дневное солнце, когда оно высоко, и ясное небо. Утром и вечером достаточно просто укрываться в тени. Солнцезащитные средства, опять же. Туман, дождь, высокая облачность — все это дает возможность вампиру его уровня передвигаться даже в светлое время суток, — на секунду показалось, что майор пытается говорить тише, но тут же странное ощущение исчезло.

Он разговаривает с человеком, а не со мной. Следовательно, работает элементарное чувство — подстройка. Палыч принижает голос из-за того, что я сплю, и вампир копирует его интонацию. Вздохнув, проследила взглядом, как очередная муха с громким жужжанием стремительно врезалась в клейкую ленту, каких навалом было в магазине у Маринки. Очевидная работа приманки.

— Тогда я уже не уверен и насчет дня, — прохрипел Палыч.

— Даже мне затруднительно передвигаться при дневном солнце, — ухватившись за спинку дивана, я медленно приподнялась, опершись на согнутый локоть, — майор прав. Днем, даже если он будет осуществлять передвижение, все, чем будет забита его голова — как скорее укрыться от солнца.

— Кузнечик, я не уверен, — уже тверже повторил Палыч, а я отрицательно покачала головой.

— Достаточно один раз ощутить самому, что такое солнце для вампира, чтобы понять. Я не чувствую и десятой доли их боли, но это ад. Он просто не в состоянии напасть в такое время, — судя по тому, что Палыча мое признание не удивило, в курс дела его ввели.

Немного подумав, он кивнул, вновь поворачиваясь к вампиру.

— Кресты, святая вода, серебро — это правда, — спокойно продолжил майор, — чеснок, зеркала — миф. Мертвое тело точно так же, как и живое, спокойно отражается, как и отбрасывает тень. Чеснок — то же самое. Вампиры едят и пьют, но не из необходимости, а для удовольствия, — словно меня не существует, Сергей говорил прямо, не поворачивая головы, — рассчитывать на то, что дом — ваша крепость, не стоит.