Полутьма

Чайник с грохотом летит на пол, а кипяток заливает Дашке ноги. А она словно не чувствует. Бешено расширенные глаза и рот, открытый в беззвучном крике. Она стоит в кипятке и смотрит на меня. Ее пальцы дрожат, а я вижу, как стремительно краснеет тонкая кожа подъема над тапочками. Рванув вперед, хватаю тонкую кисть и тяну на себя со всех сил.

Мы сидим в тишине. Просто слушаем секундную стрелку, наблюдая за тонкой полоской рассвета. Не знаю, о чем думает Дашка, но ее пальцы крепко сплетены с моими. Муха с завидным упорством берет амплитуду шире и с боевым жужжанием врезается в окно. Сто шестьдесят третий раз.

Подруга следит за моим взглядом недоуменно, с опаской, а я точно знаю.

Никакой мухи здесь нет.

— Мать, а давай к Леопольду, м? — выдавив из себя улыбку, смотрит из-под пушистых ресниц.

— От алкоголизма он меня не вылечил, из депрессии не достал, болезненные воспоминания пережить не помог, — сухо констатирую я работу своего психотерапевта, — только транквилизаторы выписал, от которых голова квадратная и сознание путается.

— Просто сейчас, — голос Дашки срывается на высокие ноты, и она отворачивается слишком быстро.

Кончик ее длинного хвоста практически достает до моего лица в движении. А я знаю, что она хочет сказать. Потому что сама говорила это тысячу раз. Постоянно. Только тогда с гордостью и уверенностью. А сейчас. Сейчас я точно знала, что Сима умерла в тех цепях, а ее душа попала в вечный ад с вампирами и противостоянием против них.

— Если я ошибусь снова, — киваю я, чувствуя, как смешок вырывается наружу, — да, Даш. Именно так. В руках вампира-убийцы и недобитой психички судьба почти человечества.

— Тогда давай поднимай свою задницу и шуруй к красавчику! — вдруг зло шипит подруга, подскакивая на ноги. — Ты слышишь меня? Поднимайся и иди!

— Даш, — тихо говорю я, но она не слышит.

Поддаюсь, опираясь свободной рукой на стол, и поднимаюсь, обретая свою ставшую привычной опору. Но Даша не унимается. Она тащит меня к зеркалу, чуть ли не лицом вбивая в него. А я вижу там лишь ее.

— Нет, туда смотри! — ее пальцы хватают мой подбородок и заставляют взглянуть на собственное отражение. — Вот! Ты видишь ее? — Ее мизинец ударяет в отражение, а я, тяжело вздохнув, киваю. — Нет, ни хрена не видишь. Смотри, говорю!

Закатив глаза, все же поддаюсь.

— Скажи мне, кого ты видишь? — говорит Даша голосом Тонни Роббинса местного разлива.

Почему я поддаюсь? Словно цепляясь в ее слова, я вдруг впиваюсь в изображение глазами. Словно я сама хочу найти там что-то. Достать. Выкопать из глубин себя. Ту, что не боялась. Умела побеждать. Слой за слоем я вбиваюсь вглубь отражения, раздирая его, вытрясая. Выбивая, будто старый ковер. Я ищу. Я действительно старательно ищу. Словно от этого зависит, буду ли я дышать в следующую секунду. И…

Я действительно не дышу.

Это становится игрой на выживание. Мозг стоит перед выбором. Найти лучшую версию себя. Нет, не стать старой. Просто. Вытащить искру и поджечь факел, чтобы осветить дорогу в новую жизнь. Прямо сейчас я слишком устала плутать во тьме. Кажется, мое лицо покраснело, когда я вцепилась пальцами в зеркало, оставляя жирные грязные пятна от кожи на его поверхности.

Я же есть там.

Новая я.

Которая в состоянии держать свое сознание в узде. Которая не испугается вновь. Нет, я снова пойду до конца. Буду выгрызать свою жизнь обратно. Если придется — вырывать пальцами. Зубами. Без разницы.

Сегодня это я.

И я сделаю это не только ради всех, но и ради себя. Потому что сейчас там на меня смотрит особенный человек. Несломленный. Выживший.

— Я хочу жить, — вдруг вслух говорю я, чувствуя, как легкие наполняют воздух, а из глаз внезапно потоками вырываются слезы, — я очень хочу жить.

Пальцы Дашки вжимаются в плечи, а я слышу, как она хлюпает носом, шумно втягивая воздух. Я вжимаюсь в нее, насколько это возможно. Потому что, кажется, я скучала по ней целую жизнь. Коже практически больно. Словно я действительно стащила слой. Ее щипет от слез, и я готова поклясться, что она краснеет. Но это не больно. Нет. Это как-то правильно. Необходимо, чтобы дышать.

И я улыбаюсь.

Отражение улыбается мне в ответ. Все еще робко, со следами прошлой безысходности. Но все же это я.

Та, что не сдается с самого начала.

Глава 9

Палец коснулся треснувшего экрана планшета, перелистывая на следующую страницу. Жадно поглощая информацию за время своего отсутствия, я приняла решение начать сначала, чтобы не упустить деталей. Спина затекла от долгого сидения на дощатом полу в позе лотоса, а глаза болели от непривычного напряжения. Сделав последний глоток кофе, отодвинула от себя кружку, приближая изображение отчета 2017-го года.