Полвойны

— Я говорю, когда королеве Скаре нужен мой совет. – Она мягко улыбнулась. – Похоже, сейчас она и без меня идеально с вами управилась.

Отец Ярви фыркнул и зашагал между могильными холмами в сторону лагеря короля Утила.

— Хитроумный человек, – прошелестела Сестра Оуд, вставая рядом со Скарой. – В его устах любой курс покажется мудрым.

Скара взглянула на нее.

— Не нужно быть пророком, чтобы почувствовать, что за этим последует «но».

— Его план отчаянный. Он готов ступить на запретную землю с этой ведьмой Скифр в качестве проводника. – Сестра Оуд заговорила тише. – Он готов пойти в ад, за дьяволом, указывающим путь, и заставить нас последовать за ним. А если они не смогут найти эти эльфийские реликвии? Мы окажемся запертыми в Оплоте Байла, окруженные десятью тысячами воинов. А если они их найдут? – Теперь она испуганно шептала. – Рискнем ли мы навлечь на себя еще одно Разбиение Мира?

Скара подумала о сожженных фермах, о сожженных деревнях, о замке деда, лежащем в руинах.

— Мир уже разбит. Без этого оружия Верховный Король победит. Праматерь Вексен победит. – Она почувствовала в горле тошноту и сглотнула. – Светлый Иллинг победит.

Сестра Оуд опустила плечи.

— Я не завидую вашему выбору, моя королева. – Она хмуро посмотрела вслед Отцу Ярви. – Но, боюсь, уничтожив одно чудовище, вы создадите другое.

Скара в последний раз взглянула на курган отца. 

— Я думала, что в мире есть герои. Но мир полон чудовищ, Сестра Оуд. – Она отвернулась от мертвых и посмотрела на Оплот Байла. – Возможно, лучшее, на что мы можем надеяться, – это что самое ужасное чудовище на нашей стороне.

Ложь

Рин ничего не делала наполовину. Это в ней Коллу всегда и нравилось. 

Как только они прибыли в Оплот Байла, она высмотрела кузницу, нашла местечко в подвальчике, разложила свои инструменты аккуратными рядами и принялась за работу. Как она ему сказала, в такое время для кузнеца нет недостатка в работе.

С тех пор она все время оставалась в жаркой, пахнущей углем темноте, стучала, точила и клепала. Он начинал беспокоиться о ней. Даже больше, чем беспокоился о себе, а такое случалось не часто.

Он мягко положил руки ей на плечи, чтобы успокоить.

— Никто не станет винить тебя, если ты остановишься.

Она стряхнула его руки и продолжила шлифовать.

— Если остановлюсь, то придется думать. Я не хочу думать.

Он снова потянулся к ней.

— Я знаю, но Рин…

Она снова от него отмахнулась.

— Прекрати суетиться.

— Извини.

— Прекрати извиняться.

— Ладно. Не извиняюсь.

Она остановилась и нахмурилась.

— И уж точно прекращай шутить.

Он рискнул ухмыльнуться.

— Извини.

На ее лице появилась едва заметная улыбка и тут же исчезла. Ему нравилось, когда удавалось заставить ее улыбнуться, но он сомневался, что сможет сегодня вытянуть из нее еще хоть одну улыбку. Она уперла кулаки в скамейку, подняла плечи до ушей и уставилась вниз на покрытое зарубками дерево.

— Я все думаю о том, что хочу сказать ему. Открываю рот, чтобы заговорить. – Она сжала зубы, словно хотела расплакаться, но не расплакалась. – Его нет. Его нет, и он уже никогда не вернется. Всякий раз, как я об этом вспоминаю, я не могу в это поверить. – Она горько покачала головой. – У него всегда было доброе слово и доброе дело для всех. Чего хорошего это ему принесло?

— Это было хорошо для них, – сказал Колл. – Они этого не забудут. Я точно не забуду. – Бренд спас его жизнь и просил от него лишь одного. Чтобы он поступил правильно по отношению к Рин. – Я был на твоем месте… – Он едва слышал свой надломленный голос. – Потеряв близкого.

— И я была на твоем месте. Пытаясь успокоить близкого. Когда умерла твоя мать.

Тогда все между ними и началось. Это не вспыхнуло, как молния, но медленно росло, словно глубоко укоренившееся дерево. Рука Рин на его плечах, когда Отец Ярви говорил слова на похоронах матери. Рука Рин в его руке, когда они возводили над ней курган. Смех Рин, когда он приходил посидеть в кузнице, просто чтобы быть рядом с кем-то. Тогда она была в том же положении, что и он сейчас. Самое малое, что он мог – это сделать то же для нее. Даже если чувствовал, что задыхается.

— Чем я могу помочь? – спросил он.

Рин нахмурилась и снова взялась за точило. Боги, она была крепкой. Всего лишь на год старше него, но иногда казалось, что на дюжину. 

— Просто будь здесь. – Она снова принялась шлифовать, и пот блестел на ее лице. – Просто скажи, что будешь здесь.

— Я буду здесь, – выдавил он, хоть и думал, как отчаянно хочет уйти, вдохнуть свежего воздуха, и почувствовал из-за этого отвращение к себе. – Обещаю…

Он услышал громкий топот на ступенях и малодушно порадовался, что тот отвлечет внимание. Пока не увидел, кто, пригнувшись, прошел через дверной проем. Никто иной как белобрысый виночерпий Гром-гил-Горма, Рэйт, чей лоб так грубо поприветствовал нос Колла под кедром в Торлби.

— Ты, – сказал он, сжимая кулаки.

Рэйт поморщился.

— Ага. Я. Извини. Как твой нос? – Возможно, он хотел так извиниться, но Колл видел только свою боль.

— Немного помят, – отрезал он. – Но, думаю, меньше, чем твоя гордость.

Рэйт пожал плечами.