Полынь чужбины

Соколов лежит на самом западе республики, в том углу, где сходятся границы Чехословакии, ГДР и ФРГ. Окрестные названия напоминают о древней славянской истории края: Соколов, Ходов, Краслице, Локет... Там, где река Огрже круто меняет русло, давным-давно поставили Локетский замок. Его называли «ключом к королевству Чешскому». Старые названия дошли через века, хотя не раз их пытались стереть с карты и из памяти. «Лес, река, города и села изменить свои славянские имена не хотят»,—писал когда-то чешский поэт Ян Коллар. Охотников переиначить на свой лад исконные имена, увы, немало находилось и позже.

В Соколове —его родословная, кстати заметить, уходит в XIII век, в средневековые копи — в городском музее есть любопытная карта. Издана она была в Мюнхене года три-четыре назад. По существу же, это слепок навсегда ушедшего времени, наглая попытка повернуть вспять историю, воскресить 1938 год, когда фашистские солдаты сбивали таблички у чешских городов и сел и ставили свои.

Совсем рядом проходит здесь граница с ФРГ.

— Всмотритесь теперь в ту опушку,—советует пограничник, передавая бинокль и показывая налево.—Там под деревьями укрыт бункер американской армии.

Так же тихо вокруг — только птицы слышны. Так же ласкова речушка. Только смотришь вокруг уже другими глазами. По ту сторону мостика не просто другая страна. Там, за флагами ФРГ и Баварии, другой мир.

Черта, у которой стоит пограничный столб с гербом Чехословацкой Социалистической Республики,— самая западная граница социализма. За спиной часового на фасаде контрольно-пропускного пункта лозунг: «Защищаем рубежи социализма». Да, старое понятие границы наполнилось новым смыслом. Оберегая свои пределы, Чехословакия обороняет и границы социализма. А рубежи социализма надежно защищают Чехословакию.

Каждая эпоха оставляет свои символы интернациональной солидарности. Партизану, борцу Словацкого национального восстания, и сегодня слышится гул советского самолета, спешившего на помощь повстанцам. Сегодня самолет стал живым памятником. Как и танк в Праге, первый советский танк, прорвавшийся на помощь восставшей столице. Площадь, на которой он стоит, город назвал именем Советских танкистов. Чуть поодаль, на Кларове, там, где булыжная дорога крутым серпантином взбирается вверх к величавому утесу Града, открывая внизу островерхие, зеленые крыши, мосты через Влтаву,— там, справа от дороги, поднялся копер «Метростава» — новый символ нашей дружбы.

О копрах, вписанных в пражское утро, о партизанской беззаветной дружбе, о Гавроше и Щорсе, о непокоренных чилийских патриотах во весь голос пел Соколов. Эмблема фестиваля — гитара, из которой вырастает рука, сжатая в кулак.

Но представьте себе, что вот эта гитара

Для фашистов страшна, словно совесть земли.

В сентябре на допрос взяли Виктора Хару

И гитару его на допрос повели.

Чтоб бежать он не смог, его крепко связали.

Чтобы жить он не мог, расстреляли в ночи.

Чтоб играть он не мог, ему руки сломали,

И у песен, ребята, есть свои палачи.

С голубых Кордильер открываются дали.

Океанские ветры звенят, как струна.

А гитару его сапогами ломали.

И гитара поэта бывает страшна.

Так играйте, друзья, бейте в ваши гитары,

Воскрешайте шеренги великих имен,

Чтобы в ваших руках руки Виктора Хары

Продолжали бы песню грядущих времен.

Песню Сергея Никитина в Соколов привезли воронежские студенты. И как трепетно слушал их переполненный Дворец спорта, как скандировал вместе с нашими ребятами последние строки:

Чтобы в ваших руках руки Виктора Хары

Продолжали бы песню грядущих времен.

Молодежь разных стран — Советского Союза и Кубы, ФРГ и Бельгии, Чехословакии и Анголы, Болгарии и ГДР, Чили и Португалии — снова и снова утверждает свою солидарность в борьбе за мир, за разрядку международной напряженности, против фашизма и империализма. Песня летит к границам навстречу ядовитым волнам, и, верится, она сильнее их.

Дети разных народов,

Мы мечтою о мире живем...

Стремительно меняются ритмы, языки, костюмы, темы...

Музыка переносит с континента на континент, от забот и радостей человека к тревогам человечества. Слушаешь эту разноязыкую исповедь и думаешь, как точно сказано о песне— душа народа, как окрыляет и объединяет песня.

Нам вспоминается одно из писем Юлиуса Фучика своей Густе. Отправил он его осенью 1932 года из армии.