Помеченная звездами

Клэр продолжала слушать дождь. Она понимала, что происходит. Мир, каким они его знали, ускользал все дальше и дальше.

Наконец родители вернулись. Они молча сели в машину и захлопнули дверцы, принеся с собой сырость и холод. Алан повернул ключ в зажигании. Говорить было не о чем. В тот день они в последний раз собрались вместе. После этого Алан виделся с дочерьми все реже и реже, а они перестали тянуться к нему. При виде отца они всегда вспоминали день, когда он плакал, заводя машину. Плакал не о них, не об Эльв, а о себе.

— Если бы ты была с ней построже, ничего бы не случилось, — попенял он матери.

Анни не ответила, и девочки ее не винили. На ее лице еще виднелись царапины от колючек, заработанные во время погони за Эльв. Анни потеряла десять фунтов без каких-либо усилий. Клэр и Мег сидели на полу. В их возрасте уже нельзя было вести себя так глупо. Одной было шестнадцать, другой четырнадцать, они сравнялись ростом со взрослыми женщинами. В другой раз мать заставила бы их пристегнуться, но сейчас молчала. Она словно даже не заметила, что дочери сидят на полу.

Автомобиль подбрасывало на изрытой колеями дороге, но как только они повернули на мощеную дорогу к городу, стало спокойнее. Машина пробралась между гор, проехала город и вырулила на шоссе. Клэр прислонилась головой к сиденью и почти уснула. Дождь шел, шел… и прекратился. Они ехали очень долго. Целый день. Алан завернул на парковку закусочной. Сэндвичи помялись и промокли после долгих часов в сумке Анни. Есть их никому не хотелось. Смеркалось, даже алые листья стали черными. Все четверо вылезли из машины. Кто угодно счел бы их семьей. Дул ветер, Анни продолжала дрожать.

— Как насчет горячего шоколада? — предложил Алан.

Они устали и замерзли. Скорей бы покинуть Нью-Гэмпшир! Сегодня никто еще не ел, даже не завтракал, и в животах у них урчало. Отец не знал, что Клэр и Мег больше не любят горячий шоколад. Он ничего о них не знал. Сестры перешли на кофе. Они уже взрослые. Девочки пригладили волосы, поправили куртки.

— Что дальше? — спросила сестру Клэр.

Ее горло все так же сжималось. Одиночество превратилось в черный камень, который она тщилась проглотить.

Девочки шли позади родителей. Они понятия не имели, куда их занесло: то ли это город, то ли просто точка на карте, о которой никто никогда не слышал. Над закусочной сияла голубая неоновая вывеска — словно дождь над черной дорогой.

— Не спрашивай, — ответила Мег.

Эльв не успокоилась, и ее запихнули в смирительную рубашку на тринадцать часов. Должны были на семь, но заступила новая смена, и девушку забыли в изоляторе. Ее нашла дежурная медсестра и извинилась. Она пообещала, что ничего подобного не повторится. Ну разумеется, не повторится, если Эльв постарается. Она знала, как себя вести, чтобы вырваться на свободу. После первого приступа гнева она стала тише воды ниже травы и выглядела очень спокойной, хорошо воспитанной девочкой. У нее была для этого веская причина: застежки смирительной рубашки оставили отметины на коже. Она познала железо. Какие отметины оставляют веревки, она хорошо помнила. Эльв отказалась от еды, и ей пригрозили, что будут кормить насильно. Она сразу же схватила хлеб. Она быстро училась. Что случилось однажды, никогда не повторится. Эльв становилась все тише и тише, пряталась в Арнелле, выжидала.

Врач осмотрел ее ребра и выдал парацетамол. Он напомнил, что плохое поведение неминуемо влечет наказание. Эльв вернулась в свою комнату без единой жалобы на боль в ребрах, холодный линолеумный пол или черных жучков, которые бросились врассыпную, едва она включила свет в туалете. Эльв ко всем и ко всему относилась настороженно. Она паниковала, беспокоилась и часто просыпалась, задыхаясь от своих сновидений. Ее предали и обвели вокруг пальца, но она не позволит себя сломить. То же самое случилось с новой королевой Арнелля. Старая королева, умирая, предупредила ее, что никому нельзя верить. Надо быть настороже. Предают всегда быстро, резко, неожиданно. Одна ее сестра была завистливой и глупой, другая доброй, но слабой. Они объединились со смертными. Эльв начала презирать фей. Что за лицемерные, коварные создания! История изменилась, и Эльв изменилась вместе с ней. Она поняла, сколь глубока пропасть между демонами — чистыми темными духами вроде нее самой — и гоблинами — людьми со злым сердцем. Как новая королева, она решила принять демонов на службу. Только им хватило бы могущества прийти к ней на помощь, распутать сковавшие ее под каштановым пнем черные лозы.

Эльв прилежно следовала правилам Уэстфилда. Не дерзила охранникам, методистам, или как их там. Ходила на групповую психотерапию и делала вид, что слушает. Иногда даже говорила, но осторожно, не раскрывая своих тайн. Она проникла в самые глубины Арнелля. Кто такие демоны, как не потерянные души, вынужденные использовать свои силы для выживания? Она нашла среди них убежище, разорвала путы лоз, растворилась в лесах. Она отыскала сад из черных роз, идеальное место, чтобы прятаться от фей, людей и гоблинов.