Помещик. Том 1. Сирота

— Уж не думаешь ли ты, что митрополит может быть причастен к волнениям?

— Нет, упаси Господь! — воскликнул князь и истово перекрестился. — Но какое у него там дело? Поговаривают, что этого доверенного человека, по возвращении видели с протопопом Сильвестром.

Иван грозно сверкнул глазами. Но промолчал. Князь Мстиславский же к этому вопросу более не возвращался.

Вечером же того царь уже отправил в Тулу еще одного человека со свитой. А также навестил митрополита в его обители, чтобы поговорить на отвлеченные темы. Мало ли он о чем — то проговориться?

Так и оказалось…

— Государь, — осторожно произнес митрополит, — Всевышний явил вновь чудо, и открыл перед Матерью — церковью в удивительном блеске свое величие. Посмотри, — сказал он и, осторожно достав из небольшого сундучка Андрейкину лампу, поставил ее на стол.

— Что сие? Лампада особая?

— Ты как всегда прозорлив не по годам. — улыбнулся митрополит. — Погляди, — промолвил Макарий и поднес к фитилю лампы свечку. И спустя несколько секунд огонек лампы, в несколько раз более яркий, чем у обычной лампадки, бодро плясал на конце толстого фитиля.

— Дивно, — вполне искренне ответил царь, наклонившись к совершенно неказистой глиняной лампе. — Таких же мне с десяток поставить в седмицу сможешь?

— И больше смогу, Государь. Много больше. Но есть у меня одна просьбишка малая. Повели токмо Матери — церкви такие лампы делать. И каждую десятую мы тебе в казну станем передавать.

Иван внимательно — внимательно посмотрел на митрополита, вспоминая слова князя.

— И все? Только это?

— О! И этому мы будем безмерно благодарны. — произнес Макарий и извлек из сундучка проект грамоты составленный чин по чину. Оставалось только печать Государеву на нее поставить да подпись.

— Хорошо, — ответил Иван свет Васильевич и забрал с собой проект грамоты, которую подписывать сразу не стал. Он решил немного подождать, заинтересовавшись вопросом. Ведь по всему выходило, что лампа эта из Тулы или, во всяком случае, как — то связана с поездкой огненников туда…

[1] Спальник — чин в Русском царстве. Находился в подчинении у постельничего. Спальники дежурили в комнате государя, раздевали и одевали его, сопровождали во время поездок.

[2] В мае 1553 году Иоанну IV было 22 года.

[3] Нормальное распределение в социуме дает до 3 % позитивно — маргинальных отклонений и до 15 % негативно — маргинальных отклонений. Таким образом людей, способных на бескорыстное служение технически не может быть больше 3 % от популяции. И в этих 3 % тоже будет своя градация, выражающая степень готовности к этому бескорыстному служению. Учитывая же, какие личные качества нужны для карьерного роста, бескорыстным служением в оценке мотивации политиков и руководителей можно пренебречь, так как оно будет встречаться в единичных, исключительных случаях.

[4] Речь шла о болезни, которая приключилась у Ивана IV 11 марта 1553 года. 12 марта он призвал своих ближних и бояр и потребовал, чтобы они присягнули его сыну — Дмитрию, которому и года не было. Но многие (включая Алдашева и Сильвестра) отказались, видя в качестве преемника царя его двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого.

Глава 8

1553 год, 25 мая, Тула

Андрейка прикладывал все усилия для того, чтобы предотвратить свой брак и найти другой способ примирения. А мириться следовало. Так как родичи Петра играли ключевую роль в той сотне, вместе с которой и воевал Прохор. А теперь и он будет, без всякого сомнения.

Пробовал парень, но ничего не получалось.

Особенно все стало кисло после того, как в Тулу заявился второй дед Андрейки со своей командой поддержки. И тут уже родственники Петра стали проявлять основную инициативу с целью примирения. Испугались или нет, но конфликтовать этой объединенной шайкой — лейкой потеряли всякое желание. Это с одиночкой можно было побороться и, в конечном счете, дожать его без привлечения лишнего внимания, отомстив за гибель Петра. А вот с этими «бандитскими рожами» из Коломны не хотелось связываться ну вот вообще никак. И главное — ради чего? Месть? Да к черту такую месть, после которой можно было лишить «по мановению волшебной палочки», то есть, сабли, всего населения в своих поместьях.

А мнение парня?

Да кого оно интересовало?

Формально старшим в роду у него считался дед по отцу, и он имел право поженить его по своему усмотрению. Он вообще имел очень много прав. В том числе и регулярно его колотить на вполне законных основаниях. По сути дед мог даже имущество Андрейки отжать. С определенным скрипом, но мог. И он даже пригрозил ему как — то, что если парень станет противится его воле, то…

Хуже того — сватом парня стал аж цельный князь, пусть и мелкого пошиба, подвизающийся первым воеводой Тулы — Григорий Иванович Темкин — Ростовский. А отказывать князю было до крайности неуместно. Тем более, что он напросился еще и в посаженные отцы.