Пролог

1556 год, 12 августа, Москва

Кремль.

Царские палаты.

Андрей вошел в них уже в который раз.

Его узнавали. С ним здоровались. Ему улыбались. А если кто, что злое и умышлял, то вида никакого не подавал.

Однако страх и робость никуда не ушли. Они сидели где-то на уровне подсознании. И, несмотря ни на что, нервировали. Слишком сильная была в свое время пропаганда. Слишком тесно она переплеталась с фактами, из-за чего не сразу можно было отличить, где правда, а где ложь. Все-таки речь шла об Иоанне Грозном, прозванном за ласковый нрав Васильевичем.

Да, Андрей уже успел понять, что настоящий Царь и его образ, сформированный при Романовых, очень сильно отличаются друг от друга. Как небо и земля. И что Иоанна Васильевича вынудить на решительные, поспешные действия еще нужно умудриться. Ибо осторожен он и подозрителен, чтобы рубить с плеча…

Но все равно — каждая встреча с Царем вызывала в Андрее внутреннюю робость. Настолько сильную, что, дабы бороться с ней, он специально себя накручивал и вынужденно демонстрировал этакую бравурность что ли и лихость…

Дверь открыли.

Андрей вошел.

И в своей манере поклонился царю, не сгибая спины.

— Государь, — синхронно с поклоном произнес воевода.

— Рад, что ты пришел не мешкая, — улыбнулся Иоанн Васильевич и кивнул на сидящего в уголке на лавке мужчину с несколько затравленным видом. Одет он был богато. Выглядел опрятно. Но эти глаза… — Вот, полюбуйся.

— А что он испуган-то так? Провинился в чем?

— Лгал мне. Самозванством занимался. Потом, правда, искупил. Но я не знаю, чем этого прохвоста занять.

— Прохвост? Интересно, а чем он так отличился то?

Иоанн Васильевич улыбнулся и вкратце поведал историю приключений этого испуганного человека. Само собой, вставляя едкие замечания и пояснения.

Андрей же слушал и диву давался.

Он прекрасно знал, что не все англичане пережили поход во время первой экспедиции на русский север. И двое из трех кораблей погибли. Угорели экипажи, когда грелись зимой. Однако в оригинальной истории корабли нашли рыбаки и все как-то улеглось. Тут же вот — выискался проходимец, выдавший себя за покойного капитана. Лихой малый. Наглый. Дерзкий. И главное — пока еще живой[1]…

— … потому тебя и позвал. — произнес, резюмируя Царь. — Просто отрубить голову жалко. А что ему доверить — не понимаю.

— Может быть с миром отпустить? — тихонько и жалобно спросил этот мужчина.

— Еще чего! — фыркнул Государь, глаза которого сверкнули сталью, хотя улыбка и добродушие с лица никуда не делись.

— У вас продается славянский шкаф? — спросил Андрей, обращаясь к этому человеку. Причем на современном русском языке. Тот в недоумение нахмурился, силясь понять. При этом явного узнавания фразы не происходило.

— Что ты у него спросил? — поинтересовался Царь.

— Вещь одну, которую на том свете все знают. Шутку. Лихой он больно. Подумал, что может быть оттуда. Такое иногда встречается.

— А что за язык?

— Русский. Он там немного другой.

Царь молча кивнул, переваривая услышанное. По сути, Андрей впервые ему прямо признался, что он с того света. А еще его зацепило пояснение о том, что «такое случается». О том же состоянии, в котором находился этот проходимец и говорить нечего. Побледнел как полотно и молитвы зашептал, начав креститься. Ну и пятиться потихоньку.

— Митька, значит. Митрий, Димитрий, то есть. — произнес тульский года, надвигаясь. — И ты, Государь хочешь, чтобы этот пройдоха к делу какому был пристроен, дабы пользу тебе принес?

— Так и есть, — добродушно ответил Иоанн Васильевич. — Простую торговлю я ему доверить не могу. Просится с англичанами торг вести. Да только не вижу я в том смысла. У него лютая вражда с Ганзой и Новгородцами. Уже успел отличиться. Со свету сживут.

— Есть решение, — чуть помедлив, ответил Андрей. — Далеко за морем, что лежит за Англией, есть земля большая. Зовется Новый свет. Центр и юг этих владений испанцами да португальцами занят. Но нам оно без надобности…

Дальше Андрей предложил Митьке-поморцу добраться до острова Манхэттен. Основать там небольшую базу и в дальнейшем действовать с опорой на нее. Договорившись с местными туземцами можно начать скупку ценных меховых шкурок за сущие копейки. Буквально за стеклянные бусы, джинсы и кока-колу… эм… за дешевые меновые товары, каковых у этих туземцев нет. С этими шкурками плыть в Испанию. Менять их там на потребные Государю мушкеты да воинские припасы и везти вокруг Норвегии в Николо-Кольский монастырь. Где грузить переселенцев, барахлишко для обмена и плыть обратно в Новый свет…

— А хватит тех шкурок, чтобы не в пустую корабль гонять?

— Бес их знает, — пожал плечами Андрей. — Но, мне кажется, должно.