Помяни черта! (СИ)

— Она поет ему! — взревел рыб, зыркнув на меня злыми глазищами. Разве я могла пропустить такой шанс позлить чешуйчатого? Да никогда.

Глаза удивленные и руку к сердцу: — Я пою? Я не пою! Да если я спою, вы взвоете.

— Галя! — окрик получился почти как у всех хорошо со мной знакомых. — Не нужно… петь. — Ган Гаяши повернулся к граф-рыбу. — Объясните, кто и кому поет.

— Она… она….! Этому уроду! Развратителю инкубу…!

— А я и не знала, что мое предположение так быстро сбудется, вот так повезло. — Поделилась я своими мыслями, за что получила еще один уничтожающий взгляд, теперь уже от монстрюжища:

— Кто именно поет?! — глухо прорычал он. А разозлился до жути так, что мелкие искорки проявились в плавниках и хребте.

— Как кто?! — возопил, граф-рыб. — Моя кровиночка — Тиото!

— Быстро… — выдохнул спокойнее Ган и его плавники перестали светиться.

Хо-хо-хо! Так он расслабился, услышав имя рыбки! Мысленно моя улыбка приобрела акулий оскал из мультфильма «В поисках Немо». Ой, что я теперь могу прокрутить!

— А Императрица?

Задаю невинный вопрос, от которого Океаническое безобразище, отплывшее от нас, мгновенно вернулось на место.

— Слушает… — протянул Стук.

— Видимо, развесив уши. — Добавила я, подмечая, что гребень у Гана на самой вершинке светится и, чем дольше мы тянем с ответами, тем больше от него искрит.

— Не знаю, что она может развешивать, но демон не затыкается! — фыркнул граф.

— Аааа, так это Себастьян навешивает…

— Что навешивает? — вопрос Ган Гаяши прозвучал с нажимом.

— Лапшу, — мой ответ его еще больше насторожил, тяну время дальше, — на курином бульоне или рисовую. Это у нас еда такая. — Пояснила для непонятливых.

— Он ее есть собирается? — в ужасе Стук метнулся, подальше от меня, а Ган напрягся, готовый в любую минуту сорваться к обидчику жены и навалять ему за лапшу. Вот здесь стоит аккуратно спустить пар, и я с улыбкой пояснила:

— Так нет же. Врет он ей бессовестно. В моем мирке это значит: лапшу на уши вешать.

— Я убью его! — рявкнул император, заставив Стука вовсе ретироваться с террасы, теперь он с паническим ужасом смотрит на нас из-за кустов.

— За что? Мы же Вашу волю исполняем. — Мое тихое напоминание заставило безобразище дернуться, как от удара током.

Вот будь тут рогатый, он бы давно прищурился, ответив: «Галя, хватит ерничать, со мной это не пройдет», а рыб меня еще не знает. Притих, глупо покосившись в сторону настороженого граф-рыба. Пришлось идти ему навстречу, помня о собственной миссии.

— Или вы не хотите, чтобы императрица тратила время на демона и вместе со мной отправилась к чури?

— Что?! — Стук оказался рядом с неимоверной скоростью. Император выпал в осадок, раззявив пасть. А я ловлю момент и забиваю клинья в уговор.

— Его Величество Ган Гаяши император Океании Гарвиро взглянул на проблему экологии под другим углом.

— Под каким углом? — прищурился граф-рыб, передернув плавниками. Стало понятно, если Ган не очнется, мне сейчас голову снесут. Но, слава морским гадам, он очнулся. Прочистив горло, сделал заявление:

— Чури вернутся к прерванной работе.

— Но…

— Детали я поясню позже. — Он указал рыбу на выход с террасы и дал совет мне. — В следующий раз, когда захотите проверить, благосклонна ли к вам удача, удостоверьтесь, что за вашей спиной есть защита.

Я поклипала глазками и наивно улыбнулась: — А Вы зачем?

Он вдруг напрягся и с прищуром ответил: — Я нуждаюсь в ваших услугах, но защищать не намерен.

— В курсе, Вы это прекрасно продемонстрировали в прошлом.

Блеск и сияние вокруг него мгновенно прекратилось, и налет благородной порядочности слетел, как не бывало. Я нагло просияла улыбочкой, еще раз напомнив себе с кем, собственно, общаюсь — с редкой наглой подводной сволочью! И его первородный вид — это личина истинного внутреннего состояния рыба. Спасибо, что напомнил, кто есть кто.

— Что? — вопрос Гана был предсказуем, потому что я только что чуть не ляпнула вслух: Вот ты и нарвался чешуйчатый, начинай копать могилу.

— Когда я и императрица Глициния сможем выплыть с дипломатической миссией.

— Она не поплывет.

— Но Вы же только что сказали, что нужна высокопоставленная кандидатура слабого пола. А кто может быть выше императрицы?

— Галя, вы не поняли… — ой, что-то он слишком страшным стал, и не нравится мне, как он подплывает все ближе и ближе. — Я не намерен защищать вас, но ее обязан…

— Другими словами, чтобы не дай Бог спасти меня, Вы оставите ее дома.

— Именно!

Понятно, пора искать где-то сковороду под его жирную императорскую тушку! Я расплылась в идиотской улыбке и по-простецки отмахнулась: — Да ладно, так и признайтесь, что хочется Глицинию…

— Что?! — взревел рыб, не желающий быть раскрытым, и еще больше подтвердил мою догадку.

— Оставить с Себастьяном. — Невинно закончила я. Океаническое безобразище нахмурилось. — Хотя, на этот счет очень даже могу ошибаться, например, Вы опасаетесь за императрицу из-за брачного договора. Кто знает, что там прописано…