Помяни черта! (СИ)

— Нет, — протянула я, неумолимо приближаясь к гаду. — Мне выдадут премию, правда, Люц?

— Браво! — захлопал в ладоши дьякол, и, подавив довольные смешки, будничным тоном добавил, — Ган, успокойтесь! Галя, отложи топор.

— Заткнись!

— Заткнитесь! — более учтиво и не менее зло предложил рыб.

— И оба прекратите ругаться! — все тем же веселым голосом настоял Темный Повелитель.

— Он убил Нардо!

— Они выкрали черта! — взвыл правитель Гарвиро.

Мы замолчали, переваривая информацию, а затем с не меньшей яростью в голос проорали, обращаясь друг к другу: — Это твоих рук дело!

— Нет, не ваших… Это был я.

Как, он?! В страхе отшвырнула «тесак», который по воле моих мыслей рукояткой двинул Гана по голове.

Далее из черного плоского камня, нагло блестящего полированной поверхностью, послышалось: — Галя, он жив, отлеживается у Олимпии. И очень переживает за тебя. — Я шлепнулась на пол и так и осталась там сидеть.

— Ган, — обратился к рыбу Темнейший, — как мы ранее договаривались, я вернул вам миры, и должен был получить черта назад. Но ввиду тяжелого состояния Нардо, не дожидаясь Вашего разрешения, я дал ему команду на возврат.

— Рогатый… ты…! — я с ужасом посмотрела на кровавые дела рук своих и всхлипнула. — Господи… А раньше нельзя было?

Дьякол только губы поджал и на поставленный вопрос не ответил. Обратился к Гану:

— Теперь между вами все решено?

— Ее все равно казнят! — сообщил злой рыб. Сжав зубы, начал выдергивать из своих конечностей стрелы. — За предательство императорской семьи!

— О каком предательстве идет речь? — голос Люца глух и грозен.

— Второй пункт договора с чури, точнее, сноска под двумя звездочками.

Меня плотным кольцом обступили крабовидные. Читать что-либо по их мордам не хотелось, так что сижу, опустив голову, а вот единственной мыслью в этой опустевшей голове звучит: «Вот дьякол! И какого чельда я заморозила своих помощников в крематории? Сейчас ни сил нет на сопротивление, ни слов».

Хотя нет, слова нашлись, но не совсем те, что подходят для ситуации:

— Гаяши, а не пошел бы ты? Я тебя ради старалась, а ты еще и привередничаешь?

— Разойтись, — дал указ он ловцам, чтобы одним взглядом с головой макнуть меня в море гневного презрения. — Что ты сказала?

— Слушай, я понимаю, что подбила тебя зря, — мысленно добавила, что с самой первой встречи об этом мечтала, спасибо миру Гарвиро, в нем все мои мечты сбываются с небывалой скоростью, даже чельд синим пламенем горел.

— Понимаю, что зол ты на меня по многим причинам, — так и быть, посыплем голову пеплом, чтоб ему неповадно было и далее так нагло наезжать, — но это еще не повод хвататься за какой-то там пункт в договоре с чури и говорить об измене.

— А ты его читала?! — он выдернул из себя последнюю костяную стрелу.

— Я договорилась. Читать зачем? Все равно вашего языка я не знаю. Объясни претензию в общих словах, что ли.

— Так, вы переговорите, только не убивайте друг друга, — сообщил довольный Люциус, и исчез со словами: — Я сейчас вернусь.

Вот, даже моральной поддержки лишилась, ема-е!

— Я говорю о пункте, по которому чистельщики будут предоставлять услуги семье императора только по запросу первых и согласию вторых! — шипя, сообщил Ган.

Тьфу, ты! А я, уж думала, что слизень меня подставить успел. Даже выдохнула с облегчением, так и не вернувшись к учтивому обращению с императором:

— Ты же понимаешь, что Повелитель, открытый для своего народа, пользуется большой популярностью. Особенно на фоне прочих. — Сделала я намек на прошлые наши беседы. — Мы говорили об этом на террасе, прежде чем нас прервал Стук.

Как по волшебству граф-рыб почтил нас своим присутствием.

— Вот как сейчас, так же вплыл. — Кивнула я в его сторону.

— Ближе к договору. — Процедил Ган Гаяши.

— К тому же Фабура не желала подписывать договор, не имея козырей в рукаве. Мы были вынуждены пойти на «уступки», — изобразила кавычки в воздухе, — но ты-то в курсе, что первозданный вид — это преимущество в куда более важном вопросе.

Если отмести мое покушение на его тушу и забыть о том, что сейчас он узнает о своем банкротстве, то можно и далее разыгрывать его, клипая честными глазками.

— Но не один я включен в пункт.

— Тактический ход без указания цели, — дала я определение своей увертюре, — чтобы не выдать основную идею, мне пришлось подписать всю императорскую семью.

Ган Гаяши озадаченно замолк. Я же руки в боки:

— Теперь скажи, что ход был неправильным.

По морде рыба понятно — согласен, но куксится для вида, да и ввиду кровавых обстоятельств. А вот по морде заявившегося Стука вообще сложно что-либо понять. Но что-то замышляет чешуйчатый, нутром чую — замышляет переворот.

— Тавериль, Вы что-то имеете против? — прищурилась я на граф-рыба.

— Имею. — Сзади Стука по стойке смирно оказались крабовидные ловцы в два раза превосходящие тех, что замерли сзади меня. Судя по одежке, это те самые ловцы, которые напали моих помощников. И где в таком случае моя амурно-зелено-демонова подмога?

Вопрос удивленного Гана не заставил себя ждать: — На каком основании?